Он прикоснулся к губам собственным бокалом и замер, наблюдая, сделает ли глоток Алаур. Похоже, та точно так же лишь делала вид. Вино оказалось лишним поводом, чтобы замолкнуть.
– Алаур, – та вздрогнула и устремила на вампира взгляд прищуренных глаз, – мы ведь можем не усложнять себе жизнь.
– Согласна, – Алаур кивнула, – мне не нужны сложности.
– Тогда поговорите со мной. Ведь теперь вы моя супруга.
Алаур пожала плечами и отвернулась.
– Не уговаривайте меня. Два дня назад вы едва не превратили в прах моё королевство. Мою жизнь вы уже смешали с грязью, если вы ещё не знаете об этом. Так что вы не тот, кого я хочу видеть своим собеседником.
Данаг внезапно заметил, что до сих пор не смотрел на вещи под таким углом. Для него самого политический брак выглядел лучшим вариантом перемирия, но внезапная мысль поразила его.
– У вас был возлюбленный? – спросил он.
– Что? – от удивления маска отстранённости на красивом лице пошла трещинами.
– Вы так несчастны, потому что я разрушил ваши планы?
– Не говорите глупостей, – Алаур поморщилась, – если вы плохо знаете местные сплетни, то я стала вдовой в тот день, когда вы осчастливили меня своим предложением.
– Я сожалею.
– А я – ничуть. Моего прежнего супруга звали Элауг Эт Зау. Он был неумным и стервозным. Что и привело меня туда, где я теперь.
Данаг усмехнулся. Он и вправду плохо знал обычаи дроу и кухню их двора.
– Но тогда почему в ваших правах на трон сомневаются? – спросил он, не замечая, как разговор сам собой переходит на дела государственные, а не личные.
Алаур подняла брови.
– Потому что по крови я не принадлежу к дому Миллении. Мой дом, д’Хану, был первым до того, как Милления уничтожила его. Как вы верно угадали, – Алаур усмехнулась, – я была тогда лишь младенцем. Она оставила меня при себе, чтобы затем укрепить свои права на власть через династический брак. Но если бы д’Хану выжили, мои шансы на престол были бы весьма невелики. Мою значимость определило лишь то, что я осталась последней. Было время, когда я хотела отомстить и занять её место – но эти дни давно прошли. И уж подавно я не пожелала бы стать королевой дроу в такой момент, как теперь.
Она отвернулась и уткнулась взглядом в череду мозаик под потолком – такую же, как та, что она видела в своих покоях. Впрочем, возможно, это были другие сцены… Алаур не знала.
– Я думаю, что знаю, почему королевой назвали меня. Но это ничего не меняет. Королеву делает не кровь. И если уж я здесь, мне придётся победить.
Данаг усмехнулся.
– Согласен. Уж поверьте мне, я видел достаточно королев, чтобы судить. А кроме того, – он потянулся и взял в руки запястье Алаур, – я поставил на вас. И вы не имеете права проиграть.
Алаур медленно повернулась к нему и вгляделась в лицо Данага. Сейчас перед ней был не тот капризный вельможа, которого она встретила во время битвы. С лица вампира сошло напускное высокомерие, прекратились его идиотские шутки…
– Я вас не узнаю, – честно сказала Алаур.
Данаг пожал плечами.
– А вы хотели узнать меня за одну ночь?
Алаур усмехнулась, хотя улыбка последнее время нечасто посещала её лицо.
– Ну, раз уж мы решили заниматься болтовнёй, а не соитием, то почему бы нет?
– Тогда спрашивайте. Я отвечу.
Алаур кивнула.
– Я хочу знать, – сказала он, – почему вы пришли сейчас?
– Это не личный вопрос, – лицо Данага окаменело, и Алаур увидела третью его личину – расчетливого политика. – Вы ведь просто ищете повод обвинить меня в гибели своих людей, так?
Глаза Алаур полыхнули.
– Я не собиралась делать этого, – она замолкла, желая быть понятой, но не желая давать объяснений врагу.
– Тогда чего же вы хотели?
– Того, чего не следовало от вас ждать.
Оба супруга снова уставились друг на друга глазами, полными злобы.
– Почему не ответить на мой вопрос? – спросила Алаур, наконец пересилив себя. – Я сейчас не о политике… – она запнулась. – Моя советница сказала мне, что вампир приходит забрать свой дар, когда пожелает. «Потому что нуждается в силе или из чистой злобы». Вот это я и хотела узнать. Почему сейчас?
– Так сказала ваша советница? Случайно не та, у которой вокруг глаз вырезаны змеи?
– Может быть, что с того?
– Ничего. Вам следует лучше выбирать советников.
Алаур поняла, что ещё секунда – и она взорвётся. Она встала, чтобы отступить назад, подальше от этого излучающего холодный блеск взгляда синих глаз.
– Долго ли вы в королевстве дроу, чтобы осуждать моё окружение?
– Я знаю дроу так долго, что дважды подумаю, прежде чем подпускать их на расстояние вытянутой руки. И попробуйте сказать, что я не прав.
– Что вы имеете в виду? – процедила Алаур. Вокруг пальцев сами собой завихрились струи морозного воздуха.
Данаг холодно усмехнулся.
– Вы сами знаете, моя королева, что ваш народ – самый лживый в двух мирах. У вас предают соратников, родных, друзей, учителей, сыновей – всё ради власти. И вы верите лживой жрице, которая мечтает вернуть времена матриархата?
Последнюю фразу Алаур не расслышала, потому что ледяной вихрь с воем сорвался с её пальцев. На ходу набирая скорость, он врезался в грудь Данага и протащил его по комнате несколько метров, прежде чем вампир затормозил о стену, больно приложившись шеей о канделябр. Данаг грязно выругался.
– Вы в своём уме? – спросил он, поднимаясь и поглаживая ноющую шею. – Я пытаюсь вам помочь! Или вы решили, что я из тех, кто получает удовольствие от побоев?
– Вы из тех, кто не знает, когда пора заткнуться, – процедила королева. – Это я заметила сразу же.
Данаг слегка опешил от такой наглости.
– Я трачу своё время на то, чтобы добиться вашего расположения, но это не значит, что я буду потакать вашему хамству!
Он подошёл вплотную к правительнице дроу.
– Вы извинитесь?
– И не подумаю. Вы оскорбили мой народ.
Глаза Данага блеснули яростью.
– Видимо, вы хотите, чтобы я оскорбил и вас?
– Буду не удивлена.
Не дожидаясь, пока Алаур закончит бессмысленную фразу, Данаг рванул её к себе и впился губами в плотно сжатые губы. Руки его скомкали сорочку супруги, задирая вверх подол, другая рука скользнула по груди.
Алаур прогнулась в его руках, но и не думала отвечать на поцелуй, и вскоре Данагу надоело бессмысленное упрямство.
– Раздевайся, – бросил он, отрываясь от мягких губ.
