Если, проанализировав оставленные им подсказки, мы постигнем коммуникативные техники Уорхола в интервью (например, манеру говорить о себе во множественном числе) и изучим первоисточники его выражений, то мы высоко оценим его мастерство, его способность превращать интервью в текст, который можно анализировать совсем как литературный текст, его понимание интервью как параллели к своему творчеству и составную часть творчества заодно. Правда, другие художники тоже использовали формат интервью для художественного творчества (хороший пример – книга Сальвадора Дали и фотографа Филиппа Халсмана «Усы Дали: фотоинтервью», 1954), но никто, кроме Уорхола, не вкладывал в интервью такую необычайную энергию, никто другой не добился с помощью интервью столь многого. Уорхол сумел придать новые – часто многослойные – значения самым прозаичным и стереотипным словам. В интервью Уорхола даже фраза «не знаю» исполнена глубокого смысла. Можно ли считать эти интервью искусством? Если рассмотреть их в широком контексте, на фоне всего корпуса творчества Уорхола во всех техниках и видах искусства, то, думаю, придется ответить: «Можно»[73].
Предисловие составителя
Энди Уорхол дал, пожалуй, больше интервью, чем любой другой деятель искусства во второй половине ХХ века. Имидж Уорхола был олицетворением мира масс-медиа, и куда бы Уорхол ни шел, за ним по пятам следовали журналисты. Его меткие шутки превращались в «Эндизмы», его фразы – в трюизмы. Хоть он и был известен как человек неразговорчивый, но стал одной из самых цитируемых икон нашего времени.
Книга, которую вы держите в руках, зародилась весной 2002 года в книжном магазине неподалеку от моего дома. Я зашел в магазин, перелистал сборник эссе о Уорхоле, изданный журналом October. Он завершался интервью с Энди, которое арт-критик Бенджамин Бухло взял в 1985 году. Мне показалось: чем более острые вопросы задавал Бухло, тем уклончивее становились ответы Энди. Бухло усиливал нажим, но Уорхол еще ловчее уворачивался, повторяя фразы, сказанные много раз прежде, совершенно не считаясь с вопросами Бухло. Наконец меня осенило, что Уорхол своими недомолвками выворачивает наизнанку традиционный формат интервью; в итоге я узнал из этого интервью намного больше о Бухло, чем о Уорхоле.
Заинтригованный, я полез в Интернет, где обнаружил одно-два интервью, подтверждавшие то, что мне открылось в беседе Бухло и Уорхола. Хотя фрагменты и отсылки попадались, казалось, на каждом шагу, в многочисленных книгах «Уорхолианы» были перепечатаны лишь несколько интервью Энди. Цепляясь за скупую информацию в сносках и библиографии, я начал разыскивать первые публикации у букинистов и на eBay. Накопив кое-что, осознал, что из этого может получиться интереснейшая книга. Ручеек превратился в полноводный поток, и наконец я собрал почти двести интервью.
Вскоре выяснилось, что эти две сотни интервью – лишь малая толика того, что рассеяно по различным СМИ. Если я кому-то говорил, что коллекционирую интервью Уорхола, мне тут же начинали рассказывать про свои любимые интервью: обычно про малоизвестные или вообще дотоле неизвестные мне. Так я узнал об участии Уорхола в дневных телепередачах в конце шестидесятых – телеинтервью, перевернувших неокрепшие умы; о его странных киносъемках в эпизодических ролях; о вырванных из контекста колкостях, опубликованных в безвестных фанзинах; некоторые люди присылали мне по электронной почте интервью, которые лично взяли у Уорхола много лет назад; я доныне раскапываю все новые и новые.
Что можно считать «интервью Уорхола»? Как-никак, Энди взял немало замечательных интервью – не меньше, чем дал сам. Их предостаточно в журнале Interview и в архивах Andy Warhol’s TV. Но для этой книги я предпочел по большей части интервью, взятые у Уорхола. Возможно, в будущем появятся сборники «интервью» Уорхола в других форматах. Это тоже будут интереснейшие, но определенно другие тексты.
Многие интервью, включенные в эту книгу, взяты из «капсул времени», которые хранятся в Архиве Уорхола в Питсбурге. Есть одна загвоздка: лишь малая доля «капсул времени» распечатана и каталогизирована. Следует предположить, что в нетронутых ящиках в Музее Уорхола доныне таятся десятки других интервью. В мире Уорхола ландшафт вообще крайне изменчив: спустя десять лет, возможно, понадобится издать второй или третий том моего сборника, чтобы эта грань личности Уорхола отразилась в полной мере. Работая над проектом, я вскоре сообразил, что издать более-менее полное собрание интервью Уорхола пока невозможно. Я предпочел составить сборник избранных интервью, отобрав те, которые считаю лучшими из известных нам на сегодняшний день.
Но можно ли выбрать «лучшее» у человека, который считал, что в мире все равноценно? Думаю, да. Перелопатив груды интервью Уорхола, я начал чуять, когда он беседует увлеченно, а когда просто отвечает на автопилоте. Стали заметны сценарии, и вскоре я научился подмечать, когда Энди «во включенном состоянии», а когда «в выключенном» (правда, когда имеешь дело с Уорхолом, это категории относительные; «в выключенном состоянии» он был все равно что мы «во включенном»). Вдобавок некоторые интервью давно признаны «классикой», многие из них я включил в сборник.
Я старался, насколько это возможно, представить читателю все грани личности Уорхола за те двадцать пять лет, когда он находился в центре внимания. Есть интервью, где затронуты все стороны его колоссального творческого наследия и всеядной жизни (Энди – художник, кинорежиссер, издатель, промоутер, артист-исполнитель, гравер, фотограф, писатель и видеохудожник); в других интервью речь идет исключительно об отношении Энди к другим художникам; в третьих – о том, каково было ходить с ним по магазинам, или о его отношении к Нью-Йорку, или о его католицизме.
Я старался справедливо уделить внимание всем периодам, но все же больше половины интервью, включенных в эту книгу, относятся к шестидесятым годам. Многие, в том числе я, считают, что это самое важное время для Уорхола, – собственно, настолько, что я отобрал не менее полудюжины интервью 1966 года, который был для Уорхола судьбоносным.
Ни одно интервью я не редактировал, переработанные варианты в книгу не включал. Несколько раз интервьюеры порывались вручить мне неотредактированные, без купюр стенограммы взамен опубликованных текстов, но каждый раз по зрелом размышлении решали, что интервью, которое они отдали в печать в свое время, было лучше, чем стенограмма.
Вступительные заметки я по возможности писал, консультируясь с интервьюерами. Я много и долго разговаривал с ними по телефону и при личных встречах, старался почувствовать, каково было интервьюировать Энди. Каждому интервьюеру мы присылали для ознакомления текст вступительной заметки, чтобы все факты были выверены, все люди охарактеризованы надлежащим образом.
