Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Никита посмотрел в окно. Низкая занавесочка оставляла большую часть окна открытой. В нем Никита видел свое отражение и двоящееся отражение растения с блеклыми розовыми цветками.
Если бы сейчас с той стороны к стеклу прислонилось лицо или ладонь, Никита бы не удивился. Это было бы даже нормально. Для сумасшедшего Тарлу.
После ужина Никита сидел в своей комнате и слушал дождь. Дождь шуршал, погружая дом в воду, делая все вокруг сырым. Комната наполнялась водой. И звуками.
— Не спишь? — спросил дядя Толя.
Ага, поспишь здесь! Целый день пугали, сказок нарассказывали, а потом предлагают пожелать всем спокойной ночи и улечься в постель. Никита готов прямо сейчас отправиться на комбинат. Пускай страшно, но зато как интересно!
— Старик… ты на бабку-то не сердись. — Дядя Толя пристроился на краешке кровати, откинув простыню. — Она ворчит… Поворчит-поворчит, да и перестанет. Ведь не со зла. А ты, значит, про проклятие узнал. Это хорошо… это местные легенды… Колорит, так сказать… Их тут много. Вот пойдем к Щучьему озеру, я тебе волшебную сосну покажу. Если ее обнять и загадать желание — непременно сбудется.
Про сосну и желание было неинтересно.
— А правда, что с тех пор, как прозвучало проклятие, каждый год кто-нибудь тонет?
— Вот уж не знаю про каждый год. — Дядя Толя прокашлялся. — Тут же река Янисйоки, пацанов много — понятно, что тонут. А если вот дальше поехать, за поселок, река порожистой становится, так там и на лодках переворачиваются.
Про лодки тоже было неинтересно. Дядя Толя почувствовал это, помолчал. В темноте было слышно, как он тяжело дышит.
— Тут и тонуть не надо, — бодро отозвался он. — Вот в прошлом году на комбинате лазали пацаны — крыша обвалилась. Одного пришибло.
— Местного?
— Нет. Туристы были, — с явным облегчением в голосе произнес дядя Толя. — Местных-то осталось всего ничего. Раньше школа была большая, пятьсот детей. В какие походы ходили! А сейчас и ста не наберется.
— А когда это произошло?
— Да вот как комбинат закрыли в девяностые, так народ отсюда и поехал.
— Я не о том… — Никита хотел напрямую спросить про задавленного, но зачем-то стал подбирать другие слова, искать подходящие выражения, и у него это не получалось… — Ну о том… которого крышей.
— Да когда ж! — Дядя Толя поерзал на кушетке. Была она узкая и скрипучая. Никита только-только помещался, ногами немного упираясь в низкую спинку. — Да как раз где-то в это время. Лето было. Туристы. У нас же здесь завод и порог Леплякоски, на котором плотина стоит с ГЭС. Ты вот лучше на развалины-то эти не ходи, ну их. Ты на плотину сходи. Вот где красота и мощь! И видно далеко. А потом как-нибудь мы на машине дальше проедем. Там и метеоритное озеро есть. Рядом с Хямекоски. Тебе понравится…
— Дождь тут надолго?
— А что дождь? Никому не мешает. Идет и идет, а мы своей жизнью живем. Куртку надел — и никакой дождь не страшен. Вот поедем на озеро…
Никита уставился в темноту над головой. Никакого потолка он, конечно, не видел, все окутала непроглядная серость. И из этой серости вдруг выступило хмурое лицо искателя Паши. Паша посмотрел тяжело и грозно сказал: «А ты что здесь делаешь? Иди отсюда!»
Никита вздрогнул.
— Дождь тут частенько… Однажды шел дождь из ракушек. Знаешь, бывает град. Это замерзшая вода. А тут падали крупинки извести. Они еще так загнулись. Как ракушки. Где-то, наверное, ветром подхватило да в облако унесло…
Никита мысленно прошелся по комбинату, постоял наверху пандуса, забрался по арматурине наверх, спустился по ступенькам и оказался около ворот с циркулярными пилами.
Около них кто-то стоял, Никита никак не мог понять кто.
«Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! — сказал водящий. — Кто не спрятался, я не виноват!»
Закончил — и стал медленно поворачиваться. Никита вдруг страшно испугался того, что сейчас должен был увидеть, качнулся на кровати, ударился затылком о стену и проснулся.
Дядя Толя сидел на кровати, раскачивался и молчал. Тишина нарушалась движением и на кухне — баба Зина что-то еще убирала.
— Хозяина этого кто-нибудь еще видел? — хрипло спросил Никита, звуками голоса прогоняя неприятный осадок от дремы.
— А ты видел? — Дядя Толя повернулся.
То ли тень так падала, то ли поворот был удачный — дядя Толя показался тоньше и выше.
Никита заворочался — говорить или нет о встрече? Что на это скажут дед с бабкой? Высмеют? Скажут, маленький, в сказки веришь, а домовой к тебе по ночам не заглядывает?
— Да я… — начал Никита, так ничего не решив, и вдруг осекся.
На кровати сидел не дядя Толя. К нему медленно поворачивал свою прилизанную голову Хозяин.
— Вот мы и встретились, — шепеляво произнес он. — Ты следующий!
И ринулся на Никиту. Под руками Никита почувствовал жесткую старую ткань. В нос ударил пыльный запах. Пыль сразу забилась в горло, перебив дыхание, тяжелая ткань сдавила.
«Крышей завалило, — мелькнуло в голове. — Обрушилось, и одного прибило».
Но это не крыша, не крыша! Никита дернул ногами, сбрасывая с себя тяжесть, завопил, дернулся в сторону и упал. Тяжесть все еще лежала на нем, прижимала. Он высвободился, сел.
— Никитос? Что такое?
По глазам ударил свет. Никита сидел на полу, рядом с ним лежало старое пальто. В дверях застыл дядя Толя в пижамных штанах и вытянутой майке.
Никита огляделся. Он уснул, брыкнул ногами, и со стены сорвалось старое пальто… Такой вот сон выдал…
Коснулся щеки. Горячо. Еще и ударился.
Утро началось с воды. Баба Зина ждала заспавшегося внука. Сидела на кухне, сложив руки на коленях, смотрела в окно. Молчала, пока Никита ел оладьи с вареньем. Чай отдавал какой-то травкой. Синяк на скуле зрел, чуть постреливая неприятной болью.
Сон или не сон?
Никита вздрагивал. Сон. Иначе он и правда будет следующим.
— Воды принесешь? — напомнила баба Зина. И смотрит так, что можешь, конечно, не носить, но я была бы очень рада, если ты это сделаешь. Никита женщинам никогда не отказывал. Надо — принесет. А потом на комбинат рванет. Сумасшедшее место!
Дождя не было, но ощущение влажности осталось. Кроссовки не высохли. Помнилось об этом первые несколько шагов, потом температура ног и кроссовок выровнялась и стало все равно.
Как и вчера, в первый свой приход около колонки Никита никого не встретил. О давешнем трудовом подвиге плечи напомнили ноющей болью.
Никита отнес первое ведро. Вернулся.
Мелкая.
Сапоги на босу ногу, непонятный сарафан, вытянутая кофта, постоянно сползающая с плеча — девчонка дергала рукой, поправляя ее. В полное ведро нехотя падает последняя капля.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
