- Вы заходите слишком далеко, сэр Мюррей, - выдавила из себя Мэлди, толкнув его в грудь.
Девушка выругалась про себя. Она хотела казаться оскорбленной и разгневанной, говорить с ним резко, холодно и непреклонно. Но вместо этого голос Мэлди прозвучал тихо, неуверенно и с легкой хрипотцой. Её упрёк вышел неубедительным даже для нее самой, так же как и попытка оттолкнуть Балфура. Чутье подсказывало девушке, что выкажи она хоть какое-то мало-мальски серьезное сопротивление, Балфур отнесся бы к этому уважительно, но ей никак не удавалось собраться с силами, чтобы изобразить это самое сопротивление. В действительности Мэлди хотелось вовсе не оттолкнуть его широкую грудь, а лишь провести руками по мягкой шерстяной рубахе, облегающей его тело, и ощутить силу, что скрывалась под одеждой. Девушке была отвратительна собственная слабость, но поневоле приходилось признать, что ей хотелось, чтобы он её поцеловал. И хотелось целовать его в ответ.
Крепко обнимая Мэлди одной рукой, Балфур сжал маленький подбородок большим и указательным пальцами и нежно повернул ее лицо к себе. Мэлди дрожала, словно натянутая струна, но даже сама не была полностью уверена, в какой степени ее реакция вызвана сопротивлением, а в какой – предвкушением. Когда Балфур наклонил голову, внимательно разглядывая Мэлди из-под полуопущенных ресниц, она в последний раз попыталась взять себя в руки, но безуспешно. Вместо того чтобы придумать и немедленно озвучить решительный отказ, Мэлди могла думать лишь о том, как жарок взгляд его темных глаз, как длинны и густы ресницы, как чувственно очерчен рот.
Как только Балфур коснулся ее губ, Мэлди осознала, что ускользнуть уже не удастся. Его губы оказались мягкими, теплыми и сладкими. Пришлось признать, что их пьянящий вкус вернее, чем самые прочные железные цепи, мог удержать девушку в его объятиях. Языком Балфур попытался раздвинуть ее губы, и Мэлди, задрожав, приоткрыла их. Она едва не задыхалась от того, как он ласкал ее рот, но не только этим был вызван ее трепет: Мэлди почувствовала себя так, словно, позволив Балфуру завладеть ее ртом, она тем самым позволила всем его чувствам войти в нее... и поняла, что боялась не напрасно. Не только ее собственное желание, но и то, которое испытывал Балфур, полностью овладели ею, подпитывая друг друга. В то время как страсть Мэлди росла, наполняя ее и лишая способности мыслить, его вожделение, казалось, перетекало в нее, обостряя все чувства. Ощущение было почти пугающим, но Мэлди так страстно желала этого мужчину, что желание взяло вверх над страхом, нетерпеливо вытеснив его прочь.
Стоило Балфуру оторваться от ее губ, как Мэлди ухватилась за него, протестующее застонав. Затем он прикоснулся поцелуем к нежной шейке, и девушка вздрогнула от наслаждения. Мэлди откинула голову, позволив Балфуру беспрепятственно покрывать поцелуями ее горло, и теснее прижалась к нему. Его теплые губы коснулись бьющейся жилки на шее, и, ощущая разливающийся по телу жар, девушка едва могла вздохнуть. Балфур большими ладонями осторожно поглаживал Мэлди по спине, бокам, а затем, нежно обхватив ее сзади, еще крепче прижал к себе. Мэлди ощутила его отвердевшую плоть и услышала свой собственный тихий стон. Она инстинктивно потерлась о него, наслаждаясь своими ощущениями и вызывая в нем ответную дрожь. Оба тяжело дышали, будто только что пробежали несколько миль, и Мэлди понимала, что этот поцелуй уже завел их туда, где нет места рассудку и здравому смыслу.
- Ты такая сладкая, - низким хриплым голосом проговорил Балфур, покрывая поцелуями нежные очертания ее скул.
Мысленно он обругал себя за неловкие слова. За те чувства, что она ему подарила, Мэлди заслуживала много большого: стихов, которые бы и камень заставили плакать. Но даже обладай он талантом поэта, подумалось Балфуру, сомнительно, что он смог бы его сейчас применить. Ее вкус, запах, ощущение слегка трепещущего тела, тесно прижавшегося к нему, лишили мужчину способности связно мыслить. Балфур мог думать только об одном: он жаждал погрузиться в ее глубины.
- Мэлди, - прошептал он, незаметно увлекая девушку к постели, - милая Мэлди, ты ведь тоже чувствуешь это?
- Да. – Всякий раз, как Балфур отстранялся от нее, она подавалась ему навстречу, отчаянно желая согреться в его объятиях. – Словно какое-то наваждение.
- Под власть которого мы оба угодили.
Они наткнулись на кровать, и Найджел застонал. Мэлди ощутила, как пыл покидает ее тело так быстро, что у нее закружилась голова. Она слегка покачнулась и, высвободившись из ослабших объятий потрясенного Балфура, в ужасе уставилась на спящего Найджела.
Первой связной мыслью Мэлди было: поблагодарить Господа в нескольких словах за то, что Найджел все еще спал и ничего не видел. Затем ее захлестнул гнев, хотя девушка не была уверена, на кого она злится больше: на Балфура, за то, что тот едва не затащил ее в постель, или же на себя, за то, что позволила ему это. Мэлди отскочила, ловко увернувшись от Балфура, попытавшегося привлечь ее к себе. Проворно преодолев расстояние до каменного очага, сложенного у самой дальней от кровати стены комнаты, девушка развернулась и бросила на Балфура свирепый взгляд. Вид у него был настороженный, но ничуть не раскаивающийся, и это выводило ее из себя.
- Почему вы все еще здесь? – со злостью спросила Мэлди, быстрым сердитым движением отбросив назад спутавшиеся волосы.
Прислонившись спиной к одному из высоких столбиков у подножия кровати{5} , Балфур не спускал с девушки глаз. Он изо всех сил старался не замечать ее полных и влажных губ, до сих пор хранящих следы его поцелуев, и румянец на щеках. Она уже не вернется в его объятия, не сегодня. Одного взгляда на лицо девушки было достаточно, чтобы понять: сейчас ее мысли о нем приятными точно не назовешь. У Балфура оставалась только одна возможность усмирить ее гнев и не дать ей охладеть к нему – он должен был заставить Мэлди осознать и принять то обстоятельство, что на то короткое время, пока он сжимал ее в своих объятиях, она была пылкой, сгорающей от желания женщиной. Это правда - он украл у нее поцелуй, не слушая ее возражений, но правда и то, что все, случившиеся после, произошло с ее полного и горячего согласия.
- Но еще минуту назад мне здесь были более чем рады, - ответил Балфур, намеренно стараясь говорить спокойным приятным голосом.
Несмотря на все свои старания, Мэлди все же покраснела. Девушка поняла, что он намекает на ту жадностью, с которой она принимала его поцелуи, и не могла этого отрицать. Как бы то ни было, решила Мэлди, с его стороны нехорошо напоминать об отсутствии у нее добродетели. Она бы никогда не обнаружила своей слабости, если бы он насильно не сорвал с ее губ тот первый поцелуй. До того, как его губы коснулись ее, Мэлди могла лишь предполагать, что окажется неспособна противостоять силе их обоюдной страсти. Теперь она знала это наверняка и вовсе не была признательна за то, что он указал ей на столь горькую истину.
