Следующим утром стук в дверь раздался даже раньше будильника. Из старого радиоприемника зазвучала песня «Никто не любит Халка» группы «The Traits». Радио орало на столе рядом с кроватью Алекса, но он даже не пошевелился, несмотря на шум.
Если честно, ему было нахрапеть на это радио.
Алекс поздно лег спать, всю ночь собирал вещи в поездку, и поэтому его комната теперь выглядела так, словно по ней прошелся торнадо: повсюду было разбросано белье (чистое и грязное – кому нужно хранить его раздельно?), на полках лежали стопки комиксов и коллекционных безделушек (не в оригинальных обложках – Алекс был не из таких), на стене висел криво прикрепленный за один угол постер с Железным Человеком (Алексу, похоже, было плевать, что прямо поверх Тони Старка был наклеен постер с лицом Тейлор Свифт. Шутка о Тейлор Старк была одной из самых удачных шуток Данте).
В другом конце комнаты на карнизе для штор висел целый ряд медалей за фехтование, и теперь они покачивались от стука в дверь, который становился все громче и громче, заглушая радио.
– Алекс! Выключай радио. Ты и так уже опаздываешь на автобус. – Голос его матери был хуже тысячи будильников. Убивает сон наповал.
Алекс застонал.
– На завтрашний автобус я еще успею. Подумай об этом. – После таких слов стук в дверь лишь усилился. Приоткрыв один глаз, Алекс пошарил рукой в кровати.
Ага.
Он схватил недоеденное яблоко и бросил его в радио. Пластмассовый приемник разлетелся на части – но, по крайней мере, музыка смолкла. Действовать у Алекса получалось лучше, чем обдумывать средства.
Он сел.
– Не кричи. Если хочешь знать, я уже полностью оделся.
Алекс поднялся с кровати в одних трусах и вздрогнул от холода, когда его босые ступни коснулись пола. Это чувство освежило в памяти ночной кошмар: он блуждает в зимнем лесу и с каждым шагом проваливается в снег все глубже, и вот он уже по пояс в белоснежной пустоте, лишь голые деревья вокруг и белое небо в вышине.
А потом я ушел с головой под снег и не мог больше дышать…
Это было не похоже на сон. Скорее, казалось воспоминанием. От холода ступни практически онемели.
– Я не слышу, чтобы ты собирался, – голос из-за двери прервал его мысли.
Алекс зашевелился.
Мать остановила Алекса возле выхода и вытащила из его ушей наушники. Он окинул взглядом ее джинсы и свитер с изображением кошки, одетой в гавайскую юбочку, и кивнул:
– Новый свитер?
Свитер был старый, и Алекс, говоря это, ухмыльнулся.
Миссис Мэнор закатила глаза. Она работала в туристическом агентстве, поэтому у нее были кошачьи свитера с картинками на любой случай. На сегодняшнем было написано: «МЯУ-НА КЕА БИЧ, ГАВАЙИ5».
Ну, еще бы.
Мама Алекса была уверена, что у каждого человека должна быть страсть; для нее, очевидно, такой страстью были кошки и путешествия, а в идеале – путешествующие кошки. Ее повсюду сопровождал полосатый кот Стэнли.
– Ничего не забыл? – ехидно спросила миссис Мэнор и протянула ему билет на автобус.
– Никогда ничего не забываю. – Алекс положил билет в карман и достал из шкафа свою спортивную сумку с фехтовальным костюмом, которую тоже едва не забыл. – Спасибо, мам.
– Автобус отправляется после уроков. Ты должен сразу ехать на Пенсильванский вокзал. Не отходи от команды. Не теряй из виду тренеров. Если что-то случится, я буду у бабушки с дедушкой. – Судя по голосу, миссис Мэнор была взволнована. Прикинув, Алекс решил, что это, возможно, связано с прошлыми соревнованиями, когда всю их команду взяли под арест за игру в автоматы в Атлантик-Сити.
Алекс усмехнулся.
– А в чем проблема? Я же еду на Кубок Северной Америки, мам. Не на войну.
Она покачала головой.
– Ты просто притягиваешь проблемы, Александр Мэнор. Это у тебя в крови. Тебя куда ни отправляй – все равно что на войну.
– Если только это не… – Алекс сверился с билетом, – Филли6. – Значит, он едет в Филадельфию. Он поставил в уме галочку: чизстейки7.
Он обнял маму, как умел, закинул за спину рюкзак и взял в руку сумку.
– Я буду вести себя как следует. Никаких проблем. Никаких войн. Даже никаких стычек.
– Не драться, не кусаться, – сказала она. – И на этот раз никаких черных карточек. Прошу тебя. И красных тоже.
– Обещаю.
– Не говори так. Мы оба знаем, что это приведет лишь к разочарованиям. – Она вздохнула. – Лучше не завышать планку ожиданий.
– Ладно, а если так: обещаю, что меня не арестуют? Наверное, это я могу обещать. – Алекс поцеловал мать в щеку. – Вернусь в воскресенье. И не затевай уборку в моей комнате, пока меня нет. Не думай, что я не замечу, если ты хоть что-то выбросишь.
Она невозмутимо пожала плечами.
– А я тебе уже говорила, сейчас же звоню мистеру и миссис Барахольщикам. Если они решат нанести нам визит, я не стану им мешать.
– Я тоже тебе говорил, это коллекция. Ничего не трогай. Ни Тейлор Старк, ни Джаббу Хатта, ни единого Мстителя. – Он улыбнулся, и его мать, тоже улыбаясь, пожала плечами. – Поклянись.
Вместо ответа она сунула ему в зубы традиционный утренний пончик.
Алекс побежал по тротуару, и улыбка на лице матери медленно испарилась. В какой-то момент лицо миссис Мэрилин Мэнор могло показаться стальным. Когда Алекс свернул за угол, она достала мобильный телефон и набрала несколько цифр. Затем она шагнула чуть дальше на крыльцо и пристально осмотрела улицу, будто в поисках чего-то. Ее взгляд перебегал с одной машины на другую, с забора на забор, с крыши на крышу. Если там что-то и было, то она ничего не заметила.
Миссис Мэнор поежилась, несмотря на свитер, и убрала телефон в карман.
За дымоходом соседнего дома рука в черной перчатке опустила бинокль. Вне всяких сомнений, Мэрилин Мэнор волновалась не зря; просто она смотрела не в том направлении.
За семьей Мэнор наблюдали. Вот в чем была проблема на этот раз. Была ли тому виной способность Алекса притягивать неприятности, как считала его мать, или нет – неважно. На этот раз все было серьезнее, нежели детские шалости в Атлантик-Сити.
ТОЛЬКО ДЛЯ ЩИТа
УРОВЕНЬ ДОПУСКА: «X»
СМЕРТЬ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ
ИСХ.: ЩИТ, ДЕЛО № 121А415
ОТВЕТСТВЕННЫЙ АГЕНТ (ОА): ФИЛЛИП КОУЛСОН
ПО ДЕЛУ: АГЕНТ НАТАША РОМАНОФФ, ОНА ЖЕ ЧЕРНАЯ ВДОВА, ОНА ЖЕ НАТАША РОМАНОВА
РАСШИФРОВКА СТЕНОГРАММЫ: МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ,
СЛУШАНИЕ ПО ДЕЛУ О СМЕРТИ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ.
МО: Так, значит, мы все-таки вели наблюдения за мальчиком?
