На следующее лето он решил не жить все время с родителями в Купертино и начал регулярно ездить в Орегон, где по соседству с яблочными плантациями образовалось некое подобие коммуны. Со временем он нашел работу техника в компании Atari, занимавшейся созданием видеоигр и основанной изобретателем игры Pong Ноланом Бушнеллом. Ему удалось не только успешно ремонтировать сломавшиеся игровые автоматы, но и убедить Бушнелла позволить ему организовать сеть уличных автоматизированных киосков в Германии. Новая работа позволила ему накопить денег на поездку в Индию, где он планировал присоединиться к своему дружку Роберту Фридланду, харизматичному владельцу фруктового сада в Орегоне.
По счастью, культурная атмосфера тех лет благоприятствовала подобным исканиям юноши. «Нужно воспринимать Стива в контексте времени, – говорит Ларри Бриллиант. – Чего мы искали? В те времена возник разрыв между поколениями, куда более глубокий, чем нынешний разрыв между левыми и правыми или фундаменталистским и светским миром. И хотя у Стива были прекрасные, понимающие его приемные родители, он зачитывался письмами от Роберта Фридланда и его друзей, переехавших в Индию и считавших, что нашли там нечто ценное. Именно это ценное искал и сам Стив».
Он с готовностью отправился в Индию в надежде встретиться с Нимом Кароли Баба, известным как Махарадж-джи, знаменитым гуру, оказавшим огромное влияние на Бриллианта, Фридмана и других «духовных искателей». К огромному расстройству Стива, Махарадж-джи умер незадолго до его приезда. В Индии Стив отправился на религиозный фестиваль, собравший до 10 миллионов пилигримов со всего мира. Он носил просторные хлопковые одежды, питался весьма экзотической едой. Его голову наголо обрил какой-то таинственный гуру. Он переболел дизентерией и впервые прочитал книгу Йогананды Парамахансы «Автобиография йога», к которой многократно возвращался в течение своей жизни. Эта книга была подарена всем участникам церемонии прощания со Стивом в Мемориальной церкви Стэнфордского университета 16 октября 2011 года.
В самом начале своего пребывания в Индии Стив, по словам Бриллианта, «много думал об идее стать садху[8]». Большинство индийских садху живут монашеской жизнью, наполненной лишениями и сфокусированной лишь на духовной составляющей. Однако Стив был очевидно слишком охоч до знаний и слишком честолюбив для такой жизни. «Это была обычная влюбленность, – вспоминает Бриллиант, – в идею отшельничества». Невозможность расстаться с мирским отнюдь не означала, что он вернулся в США разочарованным или полностью отказался от восточного спиритуализма. Его интересы сместились в сторону буддизма, более активно связанного с окружающим миром, чем аскетичный индуизм. Обращение в буддизм позволяло ему совмещать поиск личного просветления с желанием основать компанию, производящую продукты, способные изменить мир. Некоторые элементы буддизма устраивали Джобса настолько, что даже послужили философским фундаментом для его карьерного выбора – и основой для эстетических ожиданий. Помимо прочего, буддизм служил достаточным оправданием авторитарности Стива – от самого себя он требовал не меньшего «совершенства», чем от других людей и продуктов.
В буддистской философии жизнь часто сравнивается с постоянно меняющейся рекой – символом того, что все вокруг нас и каждый человек в отдельности находятся в постоянном процессе становления. При такой модели мира совершенство также представляет собой постоянный процесс – цель же никогда не может быть достигнута. Это утверждение вполне соответствовало взыскательному характеру Стива. Перспективное видение еще не созданного продукта, всего, что ждет за ближайшим поворотом или еще за двумя-тремя, казалось ему вполне естественным. Он не ощущал пределов возможностей или какой-либо идеальной конечной точки, в которой его работа будет завершена. Будучи невероятно упрямым и предвзятым, Стив тем не менее постоянно адаптировался, следовал своему нюху, учился, пробовал новые пути. Иными словами, он постоянно находился в процессе становления.
Порой буддизм Джобса казался странным даже его ближайшим друзьям и коллегам. «В нем всегда присутствовала духовная сторона, – говорит Майк Слейд, руководитель маркетинга, работавший со Стивом на позднем этапе его карьеры. – Казалось, она не вполне соответствует всему остальному, что он порой выкидывал». Стив постоянно занимался медитацией, пока они с Лорин не стали родителями и не пришлось уделять много времени ребенку. Джобс несколько раз перечитал книгу Сюнрю Судзуки «Сознание дзен, сознание начинающего» и неоднократно беседовал с Бриллиантом на тему пересечения элементов азиатского спиритуализма и его собственной предпринимательской жизни. На протяжении многих лет он просил буддистского монаха по имени Кобун Чино Отогава встречаться с ним раз в неделю в офисе и учить его сохранять баланс между духовными исканиями и деловыми целями. И хотя никто из хорошо знавших Стива в его последние годы не мог бы назвать его «набожным» буддистом, духовная дисциплина влияла на его жизнь и явным, и тайным образом.
* * *
Вернувшись в Америку осенью 1974 года, Стив вновь пришел в Atari и занялся оборудованием офиса прогрессивной (и плохо управлявшейся) компании Нолана Бушнелла. Впрочем, и сама Atari была настолько странной организацией, что Джобс мог легко исчезнуть на пару недель и заняться сбором яблок в саду Роберта Фридланда. При этом его не только не увольняли, но порой даже не замечали его отсутствия. Тем временем Воз работал в Hewlett-Packard на достаточно спокойной и хорошо оплачиваемой, но не особенно интересной должности. Ничто в жизни Джобса в то время не могло даже намекнуть на будущий невероятный успех в бизнесе компьютерных технологий или каком-нибудь другом. Однако уже в последующие три года из неряшливого и неопределившегося 19-летнего юнца Стив стремительно начал превращаться в основателя прогрессивной компании и лидера революции в мире американского бизнеса.
Ему очень повезло жить в эпоху, словно созданную для человека с его талантами. Бурные изменения происходили на множестве фронтов, особенно в мире информационных технологий. В 1970-е годы развитие компьютерной отрасли определялось развитием больших машин, называвшихся мейнфреймами. Мейнфреймы представляли собой огромные компьютерные системы размером с комнату. Их использовали авиакомпании, банки, страховые компании и крупные университеты. Программы, требовавшиеся для получения результата – например, расчета ипотечного платежа, – были невероятно громоздкими. Такое представление складывалось у всех, кто изучал компьютерные науки в колледже (где большинство из нас пыталось заставить мейнфреймы сделать что-нибудь по-настоящему полезное). После формулировки проблемы, решение которой вы хотели поручить машине, приходилось писать на языке типа COBOL или Fortran множество строк пошаговых инструкций. Затем, с помощью довольно шумной механической консоли, вы должны были впечатать каждую строку написанной вами программы на прямоугольную перфокарту (в ней пробивались отверстия так, чтобы компьютер мог «прочитать» ваш код). Для начала надлежало убедиться, что готовые карточки лежат в правильном порядке – для простых программ требовалось «всего» несколько десятков карточек, скрепленных резиновой лентой, а для сложных – десятки пачек, разложенных в строгом порядке в специальной картонной коробке. После тщательной проверки карточки передавались компьютерному «оператору», который выкладывал их в очередь за десятками других карточек «на корм» мейнфрейму. Через какое-то время машина выплевывала результаты в виде распечатки на сложенных гармошкой огромных листах бумаги, окрашенных в зелено-белую полоску. Чаще всего для получения искомого результата требовалось запускать программу три, четыре или даже несколько десятков раз.
