— Почему же его звали Энрике?
— Ну, это долгий разговор. Извините за беспокойство. До свидания.
— И вам хорошего дня. Вообще интересно вы всё это рассказываете, но извините, и у меня много дел. — За спиной у парня мелькнуло тело обнажённой девушки, которая явно заждалась милого.
Теперь стоит сказать, кто стучался в дверь этой квартиры. В приезд на Кубу в феврале-марте 2012 года моими проводниками по старой Гаване были оператор Анхель Альдерете, а также писатель и журналист Хуан Чонго Лейво. Хуан — это своего рода «кубинский Юлиан Семёнов» (они, кстати, были знакомы). Хуан — автор документального сборника «Почему на Кубе Гитлера ждал провал?» и сборника рассказов «Двойник Гитлера».
Как и любые латиноамериканцы, кубинцы страшно гордились тем, что оказались в самом эпицентре мировой истории. Но, конечно, многое тогда было засекречено, по причине чего всё новые любопытные детали всплывают и поныне.
Итак, въехал агент немецкой военной разведки в страну ещё в сентябре 1941 года по паспорту гражданина Гондураса. Согласно этому документу, его имя звучало как «Энрике Аугусто Лунин». На самом деле, звали его Хайнц Август Кюннинг, а его чернявая для немца внешность объяснялась тем, что мать у него была из Италии.
В Гаване он обосновался на втором этаже дома номер 366 по улице Теньенте-Рей в старом городе. Неподалеку, в доме 314 по улице Индустрия, располагалась его лавка модной одежды. Но коммерция была всего лишь «ширмой».
В задачу Лунина-Кюннинга входило следить за работой порта Гаваны. Способ выведать информацию он избрал самый простой. Особой агентуры у него не было. Но зато он регулярно получал денежные переводы из-за рубежа и щедро угощал спиртным моряков и проституток, которые заходили в портовые бары (а старый город в Гаване плавно «перетекает» как раз в порт).
По идее, свои сообщения он должен был передавать по радио. Но, судя по всему, с техникой он был не в ладах. Поэтому основную массу донесений Лунин-Кюннинг переправлял в Абвер… обычной почтой.
Естественно, немцы были не дураки, и свои донесения Лунин-Кюннинг наносил невидимыми чернилами между строк в якобы обычных открытках. И всё-таки немцы прокололись. В числе адресатов Лунина-Кюннинга значился человек в Испании, про которого было известно, что он является активным членом фашистской Фалангистской партии генерала Франко. Письма таким адресатам у спецслужб вызывали понятную тревогу: ведь такие люди могли быть связаны не только с Франко, но и с немцами или итальянцами.
По одним сведениям, центр обработки почты, которая шла из Латинской Америки в Европу, располагался на Бермудах{5}, по другим — на Багамах{6}. Как бы то ни было, и те, и другие острова были британскими колониями, где англичане уже тогда активно работали вместе с американцами. Вот эти англо-американские цензоры и увидели на одной из открыток из Гаваны подозрительный адрес в Испании, изучили эту открытку и обнаружили на ней скрытый текст, нанесённый симпатическими невидимыми чернилами.
Из открытки следовало, что отправлена она в солнечную Испанию с солнечной Кубы, из Гаваны. Адресат был известен. Но кто точно бросил послание в почтовый ящик, было непонятно: адрес отправителя обозначен не был. Вот после этого над кубинской столицей и стали барражировать специальные американские самолёты, на борту которых находились радио-пелегнаторы. Делалось это в рассчёте на то, что в какой-то момент немецкий агент передаст срочное сообщение не по почте, а «морзянкой» по радио. Так оно и случилось. Но это был ещё только относительный успех.
С одной стороны, американцы и британцы смогли сузить поиски до вполне определенного квартала в районе гаванского порта, откуда исходил радиосигнал. Но даже и так речь шла о поиске, по сути, иголки в стогу сена: мало ли народу обитает и просто бродит в зоне порта! Тем более что зона порта в любом городе — место бандитское и мафиозное. Начал бы там что-нибудь разнюхивать бледнолицый «гринго» или брит, его бы сразу вычислили. А так можно было и шпиона спугнуть: мало ли какими связями он обладал. Тогда-то англо-американцы подключили к поискам и кубинцев.
Соответствующая кубинская спецслужба называлась SIAE: Servicio de Investigaciones de Actividades Enemigas, то есть, дословно, «Служба расследований враждебных действий». Там, естественно, мобилизовали агентуру. Но в дополнение решили посмотреть, а нет ли в квартале таких людей, кто получают подозрительные денежные переводы из-за рубежа.
Интересно, что, согласно данным, опубликованным в современном гаванском журнале «Ла Ирибилья», в итоге, Лунина-Кюннинга, таким образом, вычислил сотрудник SIAE по имени Педро Луис Гутьеррес Фернандес, который при этом был членом тогдашней кубинской… компартии. Таким образом, получается, что, в итоге, Лунина-Кюннинга задержали не просто не американцы и не англичане, а человек, лояльный скорее не Вашингтону и Лондону, а Москве…{7}
Так с чего же это Куба оказалась тогда в эпицентре столь серьёзных мировых процессов?
Ключ
Как, наверное, почувствовал читатель, к наследию Фиделя Кастро у меня отношение, скажем так, сдержанное. Но сам же я немедленно отдам команданте должное: в отличие от других коммунистических правителей, он ничего не стал переименовывать. Естественно, всего знать невозможно, но, насколько я сам видел, именами Маркса, Ленина и даже Че Гевары названы только новые парки, агрокооперативы, стадионы и т. п.
Разумная, на мой вкус, сдержанность была проявлена и в отношении государственного герба Республики Кубы. Никакими красными звездами, серпами и молотами (как, например, в народной Болгарии или социалистической Чехословакии) этот по-настоящему красивый герб додуман не был.
Так что же изображено на суверенном кубинском гербе? Давайте рассмотрим его внимательно.
Помимо «фирменной» для кубинского пейзажа королевской пальмы еще на геральдическом щите изображен ключ. Это — потому что именно стратегические бухты кубинских Гаваны (на Западе) и Гуантанамо (на Востоке острова) держат ключи от стратегических маршрутов, ведущих к богатствам обеих Америк.
То есть, например, если из Атлантики идти к Панамскому каналу — то мимо Кубы. Вдоль Кубы надо идти и если вывозить танкерами нефть со знаменитых месторождений в Мексиканском заливе.
Знал ли Гитлер, что там изображено на кубинском гербе, — неизвестно. Но всю значимость этих стратегических проливов в штабе Гитлера понимали прекрасно. К 1942 году воды вокруг острова буквально кишели немецкими подлодками. В Берлине тогда даже вошло в моду выражение «сезон американской охоты»: хищные гитлеровские субмарины буквально растерзали несколько конвоев, состоявших из американских танкеров с нефтью и нефтепродуктами Мексиканского залива, в том числе для Британии и СССР[9].
