Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Элис вытерла руки о полотенце.
– Фиби хотела постажироваться после выпускных в школе. Да, Фиб?
– Да, хотела бы, – отозвалась та, все так же нарочито четко выговаривая слова. – Вы поможете?
– Постажироваться где?
– В журналах, например. Может, в «Нью стейтсмен», раз меня интересует политика. Или «Вог»… Мама сказала, у вас есть связи. Говорят, без них никуда…
– Я подумаю, – спокойно ответствовал я.
Она плотнее закуталась в кофту.
– Или на ТВ… Знаете кого-нибудь?
Я удивленно раскрыл глаза.
– Не то чтобы…
Ее телефон затрубил, как охотничий рог.
– Мам, можно я к Долли?
– Ладно, только в двенадцать чтобы как штык дома.
Фиби встала и бросила через плечо:
– До свидания. Спасибо.
В дырку на черных колготках проглядывала голубоватая, точно синяк, кожа.
– Не за что.
Элис поправила на стене большой коллаж в рамке. Черно-белые, цветные и коричневые фото: улыбки до ушей, смешные костюмы, отдых на экзотических курортах. Хвастливое свидетельство счастливой семейной жизни. В центре красовался пляжный снимок мужчины с карапузом на колене. Загорелые руки, летняя щетина, прищуренные от солнца глаза. Гарри. Красивый и мужественный. Запечатлен в центре своего мира лыжных курортов, яхт со шкиперами, шампанского, светловолосых голов и часов «Ролекс». Меня всю жизнь бесили такие, как он. Бесило, что у них все это есть. Я ощутил резкую вспышку зависти и обиды, которая тут же сменилась мыслью более приятной: Гарри мертв, а я жив и сижу в его кухне.
Элис отошла от фотографии и рассеянно прибиралась, словно забыв про меня. Сверху донесся какой-то грохот. Мальчишеский голос крикнул:
– Мам! Я ушел!
Она недовольно закатила глаза.
– Это который? – поинтересовался я.
– Луис. Фрэнк у приятеля. – Подошла к лестнице. – Куртку возьми, там дождь!
Тяжелые шаги. Хлопок входной двери.
– А про чай-то я забыла… – Элис посмотрела на часы. – Да ну его! Может, вина?
– Не откажусь.
Она достала из шкафчика бутылку мерло и открыла ее штопором, для удобства зажав между коленей, – вышло, кстати, даже сексуально.
– Кури, не стесняйся!
Протянула мне треснутое блюдце и распахнула окно над раковиной. Моросил дождь. От сигареты отказалась и сидела, едва заметно прикрывая от дыма нос и рот. Немного погодя Элис начала перебирать бумаги, рассеянно покусывая губу. Я спросил, что это. Оказалось, листовки для благотворительного ужина по сбору средств на кампанию «Найди Джесмин». Добавила высоким напряженным голосом, что в этом году исполняется десять лет и нужны деньги на «следующую фазу». Ивонн, мать Джесмин, приедет из Шеффилда, и надо, чтобы все прошло без сучка без задоринки.
Протянула листовку. С лицевой стороны на меня смотрела юная Джесмин с цветастой банданой на голове, прижимающая к щеке рыжего котенка. Рядом – рисунок взрослой Джесмин, как она могла бы выглядеть сейчас. Элис говорила, а я разглядывал. Симпатичная двадцатитрехлетняя девушка, высокий лоб, узкое лицо, голубые глаза и большой рот. Закралась крамольная мысль: не преувеличивают ли создатели таких реконструкций из сострадания миловидность пропавших?
Вслух я этого, разумеется, не сказал.
– Бедняжка!
Медленно кивнул, симулируя полное сострадания и скорби сердце.
Элис откинулась на стуле и сделала первый большой глоток. Изящно промокнула уголки губ.
Я поболтал вино, глядя, как оно завинчивается и опадает, точно складки пунцового бархата.
– Ты правда считаешь, что она жива?
Элис посмотрела на меня в упор.
– Да, я считаю, она жива.
Я порылся в памяти, собирая в кучу подробности.
– Но приятель матери… Они, кажется, ссорились?.. Полиция…
– Полиция ошибалась. С него сняли подозрения. Просто абсурд! Столько времени из-за этого потеряно… Да, у Карла и Джесмин отношения складывались непросто. Она ревновала его к матери. А он – несдержанный на язык, горячий, недостаточно зрелый, чтобы вести себя по-взрослому в такой ситуации. Они тем вечером поскандалили, верно. Но ты бы видел, как он горевал и как поддерживал Ивонн последние десять лет! Нет, он не убивал! – Решительно несколько раз качнула головой. – Нет.
– А что отец Джесмин?
– Бросил Ивонн на сносях.
– Другие подозреваемые?
– Их не было. – Снова покачала головой, звякнув сережками. – Свидетели вспоминали, что вокруг дома околачивались подозрительные типы, но ничего конкретного. Мигранты из Албании…
Она сделала глоток и, сердито поджав губы, поставила бокал. Вино колыхнулось.
– Тело не нашли – существенная деталь, потому что остров маленький. Прочесали береговую линию и холмы. В ту ночь не ходили паромы, а утром в порту уже дежурила полиция. Все ее искали. Приливов там не бывает. Так что нет, она жива. Я чувствую.
– Значит, сбежала?
– Возможно. Или ее похитили. С целью незаконного удочерения, например. Там орудуют банды. А Пирос совсем рядом с Албанией, только пересечь пролив…
– Украсть подростка! Ты говорила, четырнадцать? Не многовато ли?
– Да, наверное… Есть еще вариант проституции. Одна из причин скандалов с Ивонн и Карлом – то, что Джесмин все время где-то пропадала с местным парнем. Он так и не явился в полицию. Долгое время мы рассматривали версию, что ее увезли в Афины. Думать об этом невыносимо! В общем, не успокоюсь, пока не выясню! Знаю, избитая фраза, но если ты когда-нибудь видел мать, потерявшую ребенка… Боль просто невыносимая! Ее ничто не лечит!
– А если она сбежала по своей воле?
– На западе острова есть поселение хиппи, старое, еще с семидесятых. Немцы, скандинавы, немного британцев. Их по-прежнему много, хотя в пещерах, конечно, больше не живут. Периодически появляются в туристических центрах. Я всегда считала, что они как-то замешаны. Возможно, она с ними. Со слов Ивонн, Джесмин была девушкой простой, но немного странноватой. Есть версия – вполне правдоподобная, – что она действительно сбежала к ним и либо потеряла память, либо ей промыли мозги. Накачали наркотиками.
– Полиция не проверяла?
– Слишком поздно, понимаешь?
Я не понимал, и мне было все равно. Разговор наскучил. Воспоминания о покойнице – в том, что девушка мертва, я ничуть не сомневался – были Элис не к лицу. Я предпочел бы возбуждающе активную бизнесвумен, как во время нашего ужина, с ее депортациями и судебными слушаниями. Или домашнюю богиню в перепачканном фартуке, как дома у Эндрю. Вспомнился смех, который я слышал в саду, – девчоночий, звенящий, с грязноватым обертоном – и то, как она облизала палец с пенкой капучино. Я прекрасно понимал, что жизнь дает нам роли, однако уже насытился ее праведностью и больше не хотел чувствовать себя виноватым, выслушивая горестную повесть. Вино было хорошим – мягкое, с фруктовой ноткой, точно теплая кровь во рту. Выпью еще бокал и, если ветер не переменится, отправлюсь восвояси.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
