Она взобралась на скакуна, и они снова устремились в путь. Оглянувшись, Метрия приметила, что цепь злобно извивалась, но схватить их ей было не по силам. Что доставило беглянке поистине демоническое удовлетворение.
Возле реки они миновали огромный ядреный корень, окруженный порослью высоковольтных лилий. Он вылавливал в реке томных рыб, переваривал их и питал лилии образовавшейся в результате этого процесса томной энергией. Некоторые из огромных лилий нависали над дорогой, и крошка-сиротинушка замедлила бег скакуна. Растения гудели от напряжения, и она малость нервничала, не зная, чего от них ждать.
Затем она увидела здоровенное, толстое, бочкообразное существо, топтавшееся под сенью лилий. Попытка проехать мимо не удалась: оно преградило четвероногу путь и, открыв страшную, усеянную гвоздеобразными зубами пасть, сказало:
— Детка, ты слишком мала, чтобы ездить на такой большой лошадке. Шла бы ты домой.
— Почему бы тебе не пойти домой? — сердито спросила несчастная малютка, ибо что-то в этом существе ей определенно не нравилось.
— А потому, детка, что я никогда не следую собственным советам. Я Гиппократ, и мною дана клятва Гиппократа в том, что я всегда буду указывать людям, что им делать и чего не делать ради их здоровья и блага (некоторым, как слышал, это даже помогает), но на меня самого действие этих указаний не распространяется.
Объехать чудище не удавалось, оно упорно преграждало дорогу. В поисках выхода бедняжка огляделась по сторонам и приметила длинноногое, длинноухое создание, в котором признала обыкновенного зайца. Вообще-то обыкновенские существа в Ксанфе чрезвычайно редки, однако зайцы отличаются способностью попадать куда угодно, причем без билета. Вытянув руку, благо демону вытянуть ее на любую длину проще, чем смертному протянуть ноги, крошка в тот момент, когда ее пузатый собеседник на миг отвлекся, сграбастала зайца и водрузила себе на голову, сделавшись похожей на маленького волосатого тролля.
— Что за дела? — воскликнул, снова обернувшись к ней, Гиппократ. — А где же невинное дитя?
— Мне почем знать?
Гиппо расстроился, ибо по опыту знал, что давать полезные советы и указания, а главное, добиваться их исполнения от детей гораздо легче, чем от троллей. Он затопал под лилии искать пропавшую малютку, и путь вновь был свободен.
Наконец после нескончаемой скачки впереди показалась огромная зеленая гора. Она казалась ограненной, и все ее грани сверкали и переливались.
— Ну вот и Изумлинг, — сказала Гера. — Полезай на вершину, там и найдешь Симург. А мое дело сделано, так что теперь я вольна обделывать свои делишки, — с этими словами (и не совсем приличным звуком) облако исчезло.
Несчастная сиротинушка спешилась, чтобы осмотреть склон, который и впрямь оказался гранью изумруда. Гора действительно представляла собой драгоценный камень. Неожиданно из-за туч выглянуло солнце, и грани горы разбросали во все стороны ослепительные лучи. Один из них угодил в четверонога: скакун задрожал, распался на четыре части, которые тут же галопом понеслись на все четыре стороны.
Бедная крошка вздохнула: она осталась одна. И решила, что, лишившись сдвинутого на невинности скакуна, она вполне может снова принять взрослое обличье. Сиротинушка исчезла в облачке дыма и обернулась Метрией.
Она могла просто запрыгнуть на вершину, однако опасалась, что Симург этого не одобрит. Не могла она и полететь: в Ксанфе место пребывания Симург считалось зоной, закрытой для полетов. Таким образом ей пришлось отдать предпочтение самому утомительному способу подъема.
Разумеется, подниматься по гладкому изумруду было нелегкой задачей, но Метрия превратила свои ступни и ладони в круглые присоски и начала взбираться наверх. Этот магический прием достаточно прост: всякий демон, даже не закончивший УНИВЕРМАГ, знает, что присоски позволяют удержаться на гладкой поверхности. Она рассчитала, что при такой скорости доберется до вершины за несколько часов и уж тогда наконец выяснит, чего от нее хотят.
Неожиданно она услышала громовой раскат и, вытянув шею по-лебединому, обернулась на звук. Вдали появилось облако, но то была вовсе не Героиня, а, судя по размерам и сердитым рокочущим раскатам, сама Тучная Королева. Самая большая вредина из всех туч.
Метрия поняла, что это серьезная неудача. Тучная Королева имела демоническую природу, специализировалась на метеорологической магии и обладала удивительным чутьем по части возможности сделать кому-нибудь пакость. Если кто-то торопился по важному делу, Тучная Королева превращала лесные тропки в полосы непролазной грязи, а устроивших теплой ночью лагерь под открытым небом засыпала снегом, градом или и тем и другим сразу. Ну а если кто-то карабкался по изумрудному склону, Королева считала своим долгом сделать этот склон как можно более скользким, а потом сдуть беднягу прочь. Разумеется, способы совладать со злой тучей имелись, и Метрия их прекрасно знала.
Она могла сама обратиться в тучу, хоть и не такую тучную, и даже начать отбиваться от Тучной Королевы собственными молниями. Другое дело, что в этом случае Метрия нарушила бы запрет на полеты, чем могла вызвать недовольство Симург. Тучную Королеву в отличие от Метрии чье-либо недовольство совершенно не волновало, точнее, волновало, но в ином смысле. Вызвать чье-то недовольство являлось для нее величайшим удовольствием. Имела демонесса и возможность стартовать прямо на вершину горы, предоставив Королеве осыпать склон хоть снегом, хоть дождем, хоть непотребной бранью. Однако она опасалась, что это тоже может быть истолковано как своеобразная форма полета. Как ни крути, а ей не оставалось ничего другого, как присасываться к склону покрепче, выдерживая удары непогоды. Королева, ясное дело, весьма обрадовалась возможности устроить гадость бедняжке, пришпиленной к горе и не имеющей никакой возможности укрыться. Грянул гром, засверкали молнии. Туча набухла, сердцевина ее сделалась темнее ночи, а края вспучились огромными пузырями. Она приняла форму чудовищной одутловатой физиономии с круглым губастым ртом, выдувавшим ледяной ветер.
— Я тебя проучу-у-у-у-у-у-у! — прогудела туча со злобным торжеством.
На склон обрушился ливень, и поверхность изумруда сделалась мокрой, а потом, поскольку Королева не забывала обдувать гору студеным ветром, начала покрываться ледяной коркой. Метрия держалась крепко, но вот подниматься по скользкой поверхности ей становилось все труднее. Голову, чтоб не намочило, она втянула внутрь, но теперь не видела, куда двигаться.
Ситуация не сулила ничего хорошего. Рано или поздно Королева сдует ее со скользкого склона, и тогда у нее не останется иного выбора, кроме как грохнуться, словно мешок с костями, или полететь. Правда, физического вреда падение с горы не могло причинить ей, но оно стало бы нестерпимым ударом по ее демонической гордости. Ей следовало найти способ унять вредоносный ветер.
Метрия снова заглянула в чернильные глубины ядра бури, и у нее возникла идея. Что ей требовалось — так это темный светильник такого рода, какие используют, чтобы прикрыть всяческие темные делишки.
