Книга Галерея Дориа-Памфили Рим - Нина Геташвили

До сих пор не выяснено, кто именно и когда приобрел представленную картину Караваджо для семейного собрания. Впервые она была обозначена в списках коллекции Камилло Памфили.

На распространенный евангельский сюжет молодой Караваджо создал удивительную композицию, нарушив все иконографические традиции. Фактически главным героем в ней выступает музицирующий ангел. Он помещен на первом плане, правда, спиной к зрителю, но именно его фигура освещена более всего. У него рыжие вихры, миловидные, мягкие черты лица (профиль открыт, так как голова повернута к нотной тетради, которую держит перед ним добрый Иосиф). Профессиональным жестом скрипача ангел извлекает мелодию, которую можно наиграть в реальности, она обозначена на нотном стане — это «Quam pulchra es…» композитора Н. Бальдевейна на слова соломоновой «Песни песней». Плавный абрис его фигурки мог бы раствориться среди столь же скругленных «силовых линий», на которых и строится композиция. Но в отличие от всех, кто когда-то писал небесных вестников, Караваджо наделяет крылья персонажа темными перьями (оставляя белым виднеющееся подкрылье). Четкие, спрямленные линии крыльев словно ножницами режут пространство картины, придают ему некую фиксированную строгость и делят на две равные зоны. Тот фрагмент, где осел, кажется, столь же внимательно слушающий ангельскую мелодию, как и устало присевший на дорожный тюк Иосиф, перед босыми ногами которого разбросаны камни, подразумевает жизнь земную. Правая же часть с уснувшими Мадонной с Младенцем, окруженными цветущими растениями, — жизнь божественную.

По учению отцов церкви божественная гармония отражается в музыке. Таким образом, музицирующий ангел здесь воплощает невидимую границу двух миров, земного и небесного, материального и духовного.

И любители, и исследователи творчества Караваджо единодушны в признании уникальности в его живописи лирической интонации, которая царит в этой картине. Композиционная аналогия караваджиевскому полуобнаженному ангелу, поставленному спиной к зрителю, усматривается в картине Аннибале Карраччи «Выбор Геркулеса» (второе название — «Геркулес на распутье», 1596, музей Каподемонте, Неаполь). Интересно, что ангел даже похож на женщину, призывающую Геркулеса следовать стезе порока.

Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610) Мария Магдалина 1596–1597. Холст, масло. 122,5x98,5

Микеланджело Меризи, прозванный Караваджо по месту своего рождения, прожил недолгую жизнь, но сумел оставить после себя новый живописный взгляд на окружающие формы, особую манеру, которой последовало множество художников следующих поколений. Контрастная светотень, резкие сокращения ракурса, низведение религиозных сюжетов до жанровых сцен — все это найдет свое продолжение в дальнейшем развитии искусства.

Подлинная человечность Марии Магдалины, грешницы, однажды раскаявшейся и принявшей истинную веру, прощение ее Всевышним, сделали ее одной из самых популярных героинь живописных композиций. Даже знатоки приняли эту картину мастера сурово за то, что религиозный сюжет в ней фактически не просматривается. Кающаяся простолюдинка с распущенными нечесанными волосами в современном художнику платье погружена в глубокую скорбь. То, что перед зрителем — новозаветная Мария Магдалина, можно понять благодаря набору символов — сосуду с ценным маслом и жемчужному ожерелью, знаку земной суетности, пренебрежительно брошенному на пол комнаты. Эффект сочетания почти что жанровой композиции и глубокого христианского смысла, который вполне способен усилить религиозное чувство, был оценен позже. От ранних работ Караваджо распределение света отличается здесь большей сдержанностью и однообразием. Поза и фигура Магдалины перекликаются с положением Марии в композиции «Отдых на пути в Египет».

Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610) Иоанн Креститель. Около 1600. Холст, масло. 129x94

Обычно искусство Караваджо включают в барочную проблематику из-за его резко контрастной светотени (кьяроскуро), вносящей звучную ноту тревожности и экспрессии. Здесь же зритель видит еще один из родовых признаков барокко, стиля, наряду с классицизмом господствующего в искусстве Европы: а именно — извилистую, как серпантин, зигзагообразную, крученую линию. Именно такому S-образному построению подчиняются формы данной картины Караваджо. Глядя на нее, становится понятно, что так возмущало зрителей в мастере и восхищало их.

Изображение героя Евангелия явилось лишь поводом для создания образа пригожего отрока, который показан за повседневным занятием, но в совершенно искусственной позе, наиболее выгодно подчеркивающей гибкую пластику его юного тела. При этом существует мнение, что Микеланджело да Караваджо сделал нечто вроде пародии на Микеланджело Буанаротти, что тоже обнаруживает его отношение к традиции.

Живописец и далее будет обращаться к этому образу, но уже не ставя героя в столь «специальную» позу. Очевидно, что работа была предназначена не для церкви, а сделана по заказу частного лица для личных апартаментов.

Кристофано дель Альтиссимо (около 1525–1605) Портрет Николо Маккиавели XVI век. Холст, масло

Джорджо Вазари, автор жизнеописаний итальянских художников, скуп в рассказе об этом не сильно талантливом живописце, ученике маньеристов Понтормо и Бронзино, самым важным плодом деятельности которого явилось создание портретной галереи знаменитостей, «включая князей церкви, императоров, королей и других государей, военачальников, литераторов — словом, всех, кто по той или иной причине приобрел славу и известность».

Имя героя портрета, напротив, широко известно. Николо ди Бернардо Маккиавели (1469–1527) был секретарем Флорентийской республики, однако, когда свергнутые до этого Медичи вернулись, его изгнали. Удивительно то, что политик на себе испытал результаты советов, которые давал стремящимся к познанию управления государством. Ибо главной мыслью его самого известного труда «Государь» является необходимость единоличного и неограниченного в своей воле властителя. Понятие «маккиавелизм» стало синонимом беспринципного правления, не связанного моральными нормами.