На берегу пустынных волнСтоял он, дум великих полн,И вдаль глядел…И думал он:– Отсель грозить мы будем шведу,Здесь будет город заложен,Назло надменному соседу.Природой здесь нам сужденоВ Европу прорубить окно,Ногою твердой стать при море;Сюда, по новым им волнам,Все флаги в гости будут к нам.И запируем на просторе.
А. ПушкинШведская разведка внимательно наблюдала за происходившими событиями. Как только Карлу донесли о закладке Петербурга, он в привычно хвастливой манере заявил: «Пускай сосед Петр строит города, которые будут взяты шведами».
Шведы вскоре приступили к выполнению своих угроз: отряд в 8 тыс. человек и эскадра в 12 судов подошли к строящемуся Петербургу. С небольшими потерями русским удалось разбить противника. Год спустя попытка шведов была возобновлена. Их флот в 22 корабля с 710 орудиями намеревался высадить двухтысячный десант на острове близ города. Русские достойно встретили шведов, обратив их в бегство. После этого шведы на время поутихли.
Но русские на этом не успокоились. Они повели наступательную политику против шведов и достигли невероятных еще 2–3 года назад успехов. В 1703 г. русскими стали Ям и Копорье, год спустя – Дерпт. «И так, с Божией помощью, сим нечаемым случаем, сей славный отечественный град паки получен», – радовался Петр. Наконец, в том же году была взята Нарва. Возвращение города России было делом чести Петра, поскольку несколько лет назад именно там русские потерпели стыдное поражение. «Где перед четырьмя лета господь оскорбил, тут ныне веселыми победителями учинил, ибо сию преславную крепость через лестницы шпагою в три четверти часа получили!» – подытожил успешный штурм русский царь. В честь победы перед москвичами прошла колонна пленных шведов во главе с генералом, 159 офицерами, за ними следовали 180 захваченных орудий.
Перешел к России и Иван-город. Почти все освобожденные города искони были русскими, но в разное время отторгнутые шведами, ливонцами и др. Россия вернула себе то, что было крайне необходимо для ее дальнейшего развития.
«Окно в Европу» было пробито, но успокаиваться на этом Петр не собирался, поскольку это «окно» было узковатым. Он прекрасно понимал, что алчные и униженные поражениями соседи не оставят его страну в покое. Дальнейшей активизации военных действий требовали и союзнические обязательства.
Петр направил отряд в помощь польскому королю Августу, которого как перепуганного зайца Карл, опытный охотник, гонял по польской территории. Поддержка русских оказалась своевременной. Под их оружием пали занятые шведами Полоцк, Курляндия вместе со столицей Митавой, Гродно. Тут Карл насторожился. Бросив на Гродно значительные силы, он был близок к успеху, заперев большую часть русской армии в крепости. Но русские сумели перейти реку Неман еще до ледохода. Когда же войска Карла проделали то же самое, русских и след простыл.
А вот Августу вновь пришлось туго. Этот «совсем бессовестный саксонский авантюрист, кое-как забравшийся на польский престол», воевал бездарно, и когда шведы заняли Саксонию, тот, от слабости и испуга, заключил с ними мир. Так, конечно, благородные союзники не поступают, но то был поляк Август: он не только скрыл от Петра эту акцию, но даже некоторое время изображал продолжение союзнических отношений, принимая участие в отдельных сражениях на стороне русских. В общем, вскоре Россия осталась без своего союзника в борьбе со Швецией – Польши, тем более, что там королевский трон, по велению Карла, занял преданный ему С. Лещинский. Союзников у России больше не стало. Теперь Карл XII готовил большой показательный поход на Москву.
Внутренние неурядицы
Война на северо-западе приняла затяжной характер. Войск для того, чтобы хотя бы залатать прорывы противника на западе границы, хронически не хватало. Одновременно Петру пришлось отвлекать десятки тысяч солдат на подавление астраханского бунта казаков (1706), булавинского бунта на Дону (1707). Мятежи внутри страны осложняли внешнеполитическую обстановку, ослабляя русскую армию, отвлекая ее силы, особенно пагубно это проявлялось на западных рубежах, что очень огорчало Петра.
