И смешок. Пепельноволосый не выдержал и демонстративно фыркнул:
— Да она и месяц среди нас не продержится! — и ведь специально голос повысил, чтобы я точно услышала.
— А если продержусь? — мне было плевать, что вокруг нас все больше останавливалось адептов, прислушиваясь к разговору.
— Ты? — сказал, как выплюнул. Его лицо неприязненно скривилось. — Тогда я при всех признаю твою силу и мощь!
— И выполнишь желание… — сама не знаю, зачем это сказала, но я не сомневалась в своих силах. Он ведь не знает, что перед ним не просто стихийник земли! Человеку не сравниться с силой горного духа!
— По рукам! — Фран неожиданно довольно быстро согласился и схватил мою ладонь. — Но и в случае проигрыша желание — мое. Ран, разбей!
Тот худощавый, с рыбьим лицом и лысой головешкой, предвкушающе ухмыльнулся и разбил наше «рукопожатие».
— Ханна! — изумленно прошептала Эри, все это время тихо стоявшая рядом. — Зачем ты с ним поспорила?!
Не ответив, я проследила взглядом за скрывшимися за углом ребятами. Остальные тоже разошлись, будто и не было этого спора. А у меня все не сходила с губ предвкушающая улыбка — осталось только придумать, чего я хочу.
— Эри, — весело обернулась к однокурснице. — Не волнуйся, он уже проиграл.
— Почему ты так уверена? Я слышала, что в команде очень сильные стихийники…
— А раз я в команде…
— Ты участвуешь? — изумленно воскликнула Эри, привлекая лишнее внимание. — Ты один из претендентов на турнир?
— Да-а, — смущенно отозвалась, теребя бусинку на платье.
— Это же здорово! — не сдержав эмоций, еще громче ответила девушка, вдруг хватая меня за руку. — Как так? Расскажи!
— Да нечего рассказывать…
— Как нечего? Да ты первая в истории первокурсница, которая участвует в турнире!
— Еще не участвую. Будут отборы в основной состав команды…
— И что? — Эри махнула рукой, будто это какой-то пустяк. — Даже если ты будешь постоянно греть скамью запасных, это уже достижение! Первокурсница в составе команды. Подумать только!
— Меня могут выгнать. В команду надо только восемь студентов, а я пришла девятой.
— Ты настолько уникальна, что тебя взяли, несмотря на правила! — кажется, Эри была настроена куда более оптимистично, нежели я. Ее лицо и жесты говорили о том, что она очень возбуждена от этого известия. — Чтобы кимирин меня разодрал! Это же такая новость! Нужно срочно всем рассказать.
— Не надо рассказывать! — испуганно воскликнула. Казалось, девушка уже собиралась бежать и кричать на весь коридор об этом.
— Почему? — она искренне удивилась. — Знаешь, какое уважение будет. Еще и огромная поддержка. Да за тебя весь первый курс болеть станет!
— Не нужно, пожалуйста. Я еще не готова к такому, — серьезно попросила, стараясь при этом смотреть как можно жалостливее. Мне и так хватает косых взглядов старшекурсников, не хочу, чтобы и первые курсы обсуждали. Не думаю, что все обрадуются этой новости.
— Хорошо, — она все-таки сдалась. — Пошли, а то, если опоздаем, профессор Мирбл нас пустит на элементы.
Я заулыбалась и побежала за быстрой девушкой, с облегчением думая о том, что пока избежала неприятной темы.
В аудиторию мы ворвались, когда учитель уже был на месте. Им оказался мужчина средних лет, в черном длинном одеянии. Он посмотрел на нас с недовольством, приспустив полукруглые очки.
— Адептка Эриния… — взгляд на меня. — А вас, простите, я не помню.
— Она новенькая! — охотно сообщила Эри, прежде, чем я успела что-либо сказать.
— Хм, — неопределенно хмыкнул профессор. — Садитесь, но не опаздывайте больше. В следующий раз не позволю присутствовать на паре.
Мы извинились и заняли первые попавшиеся места, не желая сильно акцентировать на себе внимание группы.
— Итак, сегодня у нас безумно интересная тема! — воодушевленно воскликнул профессор, поправив очки и заглянув в журнал.
— О да, не сомневаюсь! — засмеялась в кулачок Эри на такое заявление, но быстро посерьезнела, когда взгляд Мирбла прошелся по ней. Он ничего не сказал, а лишь монотонно зачитал:
— Четыре стихии — это равноправные сущности, система которых лежит в основе бытия мира. Стихии считаются материальными первоэлементами и одновременно носителями самобытных универсальных качеств, которые способны выразить и объяснить все многообразие мира явлений…
Эри откровенно зевала, прикрываясь ладошкой, а вот я сидела в недоумении от слов профессора. Они не складывались в логическую цепочку, что знала я. Это было совсем иное учение. Неправильное!
— Так четыре стихии представляют различные состояния, — тем временем продолжал преподаватель. — Каждая из них — одно из состояний стихии, определенное сочетанием основных качеств: тепла, холода, влажности и сухости. В основе каждой стихии есть схема, которая выглядит… внимание на доску! — профессор Мирбл нарисовал квадрат с ромбом внутри, попутно объясняя: — По углам квадрата расположены стихии воздуха, воды, земли и огня, по углам ромба — противоположные друг другу свойства, которые характеризируют то или иное сочетания цветов. Это влажность и сухость, холод и тепло. Эти сочетания и есть составляющая нашего мира…
Здесь я не выдержала, подняла руку вверх, и, в нетерпении, затрясла ею в воздухе. Я надеялась, что меня заметят, иначе могла снова без разрешения высказать свое мнение.
— Да? — обратился ко мне преподаватель, заглянув в журнал, — адептка Ханна, хотите что-то узнать? Надеюсь, не получить разрешение отлучиться в уборную?
По аудитории прошелся смешок, но я не обратила внимания и твердо заявила:
— А как же стихия духа?
Профессор Мирбл удивленно приподнял бровь, помолчал несколько секунд, а после грозно спросил:
— О чем вы, адептка Ханна?
— Я о том, что все, что нас окружает — это дух, эфир. Благодаря эфиру появились четыре элемента. Не квадрат основа всего, а пятиконечная звезда. Дух возвышается над всеми, является самой тонкой материей, недоступной никому из земных существ. Все четыре элемента огня, воды, земли и воздуха существуют в эфире…
— Адептка Ханна, что за чушь вы несете? — перебил меня профессор.
— Это не чушь! — с раздражением огрызнулась. — Это история мира, живущая в камнях.
— О, так вы — юный гений? — насмешливо поинтересовался Мирбл, совершенно не воспринимая мои слова всерьез и оставаясь при своем мнении. — Такой себе алмаз, который почему-то попал к нам. Может, у вас уже есть ученая степень, вы все знаете и можете уже преподавать? Но тогда возникает вопрос: зачем вам здесь учиться?
Я смутилась, не зная, куда деть глаза от стыда.
— Простите, — прошептала я, чувствуя, как заалели щеки. К горлу подкатил тугой комок. Мне с трудом удавалось сдержаться, чтобы позорно не заплакать, хотя и понимала, что не за что. Ведь я права. Я права!
