По мере того как берега Черного моря включались в границы Ойкумены, загадочным и не вполне реальным амазонкам места там уже не находилось. Амазонок требовалось срочно «переселить» куда-нибудь подальше, что и было сделано мифографами и историками. И те, и другие стали (часто — задним числом) помещать царство амазонок и даже вполне реальную малоазийскую речку Термодонт на Кавказ или в степи Северного Причерноморья. Некоторые теперь считали, что амазонки с самого начала жили в этих местах. Но более логичной выглядит теория переселения амазонок, которые оставили насиженные земли в долине малоазийского Термодонта и ушли на Восточный Кавказ или же в степи, на северные берега Меотиды.
На рубеже восьмого и седьмого веков до н. э. на Кубани действительно появились скифы, позднее перебравшиеся в Северное Причерноморье; их женщины в большинстве своем воинственностью не отличались, но для греков, чьи жены ничего опаснее веретена в руках, как правило, не держали, скифянки, скакавшие верхом на конях и умевшие при случае пустить в ход оружие, представлялись образцом воинской доблести. А в пятом веке до н. э. на берегах Танаиса появились савроматы, женщины которых, по свидетельству античных авторов, действительно охотились и сражались наравне с мужчинами. Некоторое время скифы и савроматы жили в неспокойном соседстве, граница между ними проходила, возможно, по Северскому Донцу, притоку Дона.
В эти годы (пятый век до н. э.) в Северное Причерноморье приезжает знаменитый греческий путешественник Геродот. О том, что на малоазийском побережье никаких амазонок давно уже не наблюдается, Геродот не знать не мог — он сам писал, правда, по другому поводу, о «сирийцах, живущих на реках Фермодонте и Парфении, и их соседях-макронах». Версия о том, что амазонки были изгнаны из Малой Азии греками, возможно, бытовала и до Геродота. Теперь историк из первых рук узнал о воинственном племени савроматов (сам он по Танаису не поднимался, ограничившись, вероятно, пребыванием в Кремнах). Во всяком случае, два факта были налицо: на месте бывшего государства амазонок на Термодонте живут греки и сирийцы, а в Северном Причерноморье неизвестно откуда появился народ, чьи женщины своими повадками очень напоминают исчезнувших амазонок. В результате возникла убедительная история о том, как амазонки, разгромленные греческими завоевателями, очутились на берегах Танаиса. Геродот излагает эти события настолько образно и убедительно, что у авторов настоящей книги не поднялась рука пересказывать ее своими словами или сокращать, и они взяли на себя смелость надолго передать слово «отцу истории».
«О савроматах рассказывают следующее. Эллины вели войну с амазонками (скифы называют амазонок „эорпата“, что по-эллински означает мужеубийцы; „эор“ ведь значит муж, а „пата“— убивать). После победоносного сражения при Фермодонте эллины (так гласит сказание) возвращались домой на трех кораблях, везя с собой амазонок, сколько им удалось захватить живыми. В открытом море амазонки напали на эллинов и перебили всех мужчин. Однако амазонки не были знакомы с кораблевождением и не умели обращаться с рулем, парусами и веслами. После убиения мужчин они носились по волнам и, гонимые ветром, пристали наконец к Кремнам на озере Меотида. Кремны же находятся в земле свободных скифов. Здесь амазонки сошли с кораблей на берег и стали бродить по окрестностям. Затем они встретили табун лошадей и захватили его. Разъезжая на этих лошадях, они принялись грабить скифскую землю.
Скифы не могли понять, в чем дело, так как язык, одеяние и племя амазонок были им незнакомы. И скифы недоумевали, откуда амазонки явились, и, приняв их за молодых мужчин, вступили с ними в схватку. После битвы несколько трупов попало в руки скифов, и таким образом те поняли, что это женщины. Тогда скифы решили на совете больше совсем не убивать женщин, а послать к ним приблизительно столько молодых людей, сколько было амазонок. Юношам нужно было разбить стан поблизости от амазонок и делать все, что будут делать те; если амазонки начнут их преследовать, то они не должны вступать в бой, а бежать. Когда же преследование кончится, то юноши должны опять приблизиться и вновь разбить стан. Скифы решили так, потому что желали иметь детей от амазонок.
Отправленные скифами юноши принялись выполнять эти приказания. Лишь только женщины заметили, что юноши пришли без всяких враждебных намерений, они оставили их в покое. Со дня на день оба стана все больше приближались один к другому. У юношей, как и у амазонок, не было ничего, кроме оружия и коней, и они вели одинаковый с ними образ жизни, занимаясь охотой и разбоем.
В полдень амазонки делали вот что: они расходились поодиночке или по двое, чтобы в стороне отправлять естественные потребности. Скифы, приметив это, начали поступать так же. И когда кто-нибудь из юношей заставал амазонку одну, женщина не прогоняла юношу, но позволяла вступить с ней в сношение. Разговаривать между собой, конечно, они не могли, так как не понимали друг друга. Движением руки амазонка указывала юноше, что он может на следующий день прийти на то же место и привести товарища, знаком объясняя, что их будет также двое и она явится с подругой. Юноша возвратился и рассказал об этом остальным. На следующий день этот юноша явился на то же место вместе с товарищем и застал там уже ожидающих его двух амазонок. Когда прочие юноши узнали об этом, они укротили и остальных амазонок.
После этого оба стана объединились и жили вместе, причем каждый получил в жены ту женщину, с которой он впервые сошелся. Мужья, однако, не могли выучиться языку своих жен, тогда как жены усвоили язык мужей. Когда наконец они стали понимать друг друга, мужчины сказали амазонкам следующее: „У нас есть родители, есть и имущество. Мы не можем больше вести такую жизнь и поэтому хотим возвратиться к своим и снова жить с нашим народом. Вы одни будете нашими женами, и других у нас не будет“. На это амазонки ответили так: „Мы не можем жить с вашими женщинами. Ведь обычаи у нас не такие, как у них: мы стреляем из лука, метаем дротики и скачем верхом на конях; напротив, к женской работе мы не привыкли. Ваши же женщины не занимаются ничем из упомянутого, они выполняют женскую работу, оставаясь в своих кибитках, не охотятся и вообще никуда не выходят. Поэтому-то мы не сможем с ними поладить. Если вы хотите, чтобы мы были вашими женами, и желаете показать себя честными, то отправляйтесь к вашим родителям и получите вашу долю наследства. Когда вы возвратитесь, давайте будем жить сами по себе“.
Юноши послушались жен и так и поступили: они возвратились к амазонкам, получив свою долю наследства. Тогда женщины сказали им: „Мы в ужасе от мысли, что нам придется жить в этой стране: ведь ради нас вы лишились ваших отцов, и мы причинили великое зло вашей стране. Но так как вы хотите взять нас в жены, то давайте вместе сделаем так: выселимся из этой страны и будем жить за рекой Танаисом“.
Юноши согласились и на это. Они переправились через Танаис и затем три дня шли на восток от Танаиса и три дня на север от озера Меотида. Прибыв в местность, где обитают и поныне, они поселились там. С тех пор савроматские женщины сохраняют свои стародавние обычаи: вместе с мужьями и даже без них они верхом выезжают на охоту, выступают в поход и носят одинаковую одежду с мужчинами.
Савроматы говорят по-скифски, но исстари неправильно, так как амазонки плохо усвоили этот язык. Что касается брачных обычаев, то они вот какие: девушка не выходит замуж, пока не убьет врага. Некоторые умирают старухами, так и не выйдя замуж, потому что не в состоянии выполнить обычай».
