«- Я полагаю, ты имеешь в виду в омнибусе. Не могла же ты, в самом деле, ехать на омнибусе, если только ты не была наверху! – миссис Портерис насмешливо улыбнулась.
– Вот именно! Я ехала наверху! – возразила я спокойно. – И это было здорово!
Миссис Портерис чуть не потеряла контроль над собой от такого неслыханного заявления. Губы ее заметно затряслись, и она сказала, еле сдерживая себя:
– Проехать через весь Лондон наверху омнибуса! Никогда больше не делай этого! Второй этаж – это не место для тебя! Ни за что и ни при каких обстоятельствах!»
Первый этаж негласно закреплялся за леди, но при плохих погодных условиях им предпочитали пользоваться и мужчины. Таких женщины рассматривали как вещь для удобства пассажирок. Та же Сара Дункан пишет:
«Их называли "джентльменами в углу". Его рука, или трость, или зонт всегда использовались любой леди, которая намеревалась позвонить в колокольчик, чтобы попросить остановиться. Казалось, что это была обязанность каждого, кто занимал угловое место, и каждый мужчина принимал это с покорностью».
По правилам этикета, которые сопровождали каждую сторону жизни, включая поездки, считалось, что мужчина не должен освобождать места для дам, но кондуктор, видя стоявших леди, постоянно спрашивал: «Может быть, кто-нибудь из джентльменов поднимется наверх и уступит место для леди?» – и сидевший, не выдержав давления со стороны взиравших на него дам, отправлялся наверх в холод и дождь.
Внутри омнибуса на первом этаже, лицом друг к другу, устанавливались сиденья на пять пассажиров с каждой стороны, покрытые синим бархатом. Сзади – окна, которые никогда не открывались, на полу – солома.
«Внутри вы подвергаетесь воздействию бесчисленных досадных раздражителей. Трости и зонты тыкаются вам в спину, как вежливое предупреждение, что кто- то хочет выйти и что вы должны дергать кондуктора за полу пальто или щипать его за икру с просьбой остановиться. Вы задыхаетесь от запаха влажных зонтов, пальцы ног отдавлены сходящими или входящими пассажирами. Ваши соседи кашляют и сморкаются, младенец орет, карманные воры шныряют рядом, мушки, таящиеся в грязной соломе, вот-вот угодят вам в рот или глаза, и при этом все кругом грохочет, дребезжит и трясется!»
Помимо мест на первом и втором этажах, было четыре сиденья рядом с кучером, которые он за чаевые резервировал для постоянных пассажиров. Кондуктор стоял на узкой ступеньке слева от двери, и в его обязанности в кринолиновую эру, помимо взимания платы, входило помогать дамам с их широкими юбками, которые с трудом проходили в узкий проход.
«- Неплохая работка! – подмигнул пассажир кондуктору.
– Как хорошо, что я женат! – ответил тот, почесывая затылок под высоким черным котелком. – Это место не для холостого!»
Билетов в это время не существовало, и плата взималась по усмотрению кондуктора, который делился с ку- чером-водителем. Отсюда понятно, почему количество остановок определялось наличием хорошо одетой публики.
Молли Хагес писала в 1870 году: «Мы останавливались где угодно, и главная цель была подобрать пассажиров, а не доехать до места как можно скорее. Путешествие из Ислингтона в западную часть города, что приблизительно две мили, заняло больше часа!»
Когда же наконец-то были введены билеты, это встретило большое недовольство у обслуживающего персонала омнибусов и конок Они устроили забастовку, и несколько дней транспортная система Лондона пыталась справиться с перевозками, используя ресурсы лишь железной дороги. Впрочем, после все наладилось, и пассажиры более уже не зависели от настроения и прихоти водителей и кондукторов, которые были обязаны не только брать установленную плату, но и останавливаться в строго определенных местах.
К концу века городские дороги уже не справлялись с огромным потоком. Решение проблемы было найдено в строительстве подземной железной дороги внутри города. В 1863 году в Лондоне было проложено первое в мире метро-труба (так его называют англичане), где поезда первоначально двигались с помощью паровых двигателей, а позднее с помощью электричества.
Вагоны в нем были крытыми для первого и второго классов и без крыши – для третьего. В какой-то степени транспорт сыграл большую роль в кардинальном изменении викторианского сознания об одиночном путешествии девушек. Ведь общественными средствами передвижения пользовались юные девы разных сословий. В 1875 году Хетта Карбури, из книги Троллопа «Как мы сейчас живем», девушка из высшего общества, «доверилась подземной железной дороге и довольно скоро вышла на Кинг Кроссе». Слугам, даже горничным леди и валетам, полагалось ездить соответственно своему классу – то есть в открытом вагоне.
И как всегда в Англии, тут же были напечатаны правила о том, как вести себя оставшимся без защиты девушкам на подземной железной дороге: «При въезде в туннель рекомендуется держать в зубах расстегнутой недавно изобретенную безопасную булавку (острый конец такой булавки вдевается в круглую головку). Это предохранит вас от нахала, который, воспользовавшись темнотой, возможно, захочет запечатлеть поцелуй на ваших губах». Рекомендация, кажущаяся смешной сегодня, в те времена была очень уместна. Ведь девушки, получившие хорошее воспитание, ни при каких других обстоятельствах не могли оказаться одни в компании незнакомых людей, тем более мужчин. Довольно часто волокиты пользовались случаем и пытались всеми способами привлечь к себе внимание, возможно, надеясь на выгодный для себя брак. Позже, правда, горничным было разрешено сопровождать хозяек в первом или втором классе. Случилось это после того, как стало довольно много случаев, когда несчастные девушки, не привыкшие к грубому флирту, выходили из вагонов в состоянии, близком к потере сознания. Однако появление одиноких девушек на улице на самом деле считалось небезопасным. И если крестьянка или бедная, простая горожанка, практически выросшая на улице, знала, откуда эту опасность ждать и как себя вести, то благородная мисс была на улице беззащитна, поскольку полагалась на правило этикета, которое учило, что достаточно холодного взгляда и слов «Я не имею чести быть с вами знакомой», чтобы этим отпугнуть любого навязчивого прохожего. Считая эти слова крайней мерой, она приберегала их для последней защиты и с ужасом обнаруживала, что такого языка неучтивые, грубые уличные нахалы не понимали.
Тогда их возмущенные отцы, являвшиеся членами парламента, добились небольшого отступления от правил, позволившего горничным сопровождать их дочерей в вагонах первого класса. После этого девушки выезжали самостоятельно гораздо охотнее, ведь если в метро они ехали одни менее часа, то при поездке на поезде из одного города в другой путешествие занимало несколько часов. Они чувствовали себя защи- щеннее в обществе знакомых людей, даже если это была всего лишь горничная.
В то время грузового вагона еще не было и дорогие саквояжи и ручную кладь, принадлежавшую пассажирам, грузили на крышах вагонов первого и второго классов. Меблировка в них была дорогой и очень комфортной. Красивые обои на стенах, удобные кресла и диванчики, газовые лампы, всегда слегка запаздывавшие осветить эту роскошь. За определенную плату в поездах даже предлагали пледы и нагреватели для ног (наполненные солью уксусной кислоты, которая плавилась при 200 градусах по Фаренгейту и в процессе рекристаллизации выделяла тепло в течение двадцати часов).
