Когда я проснулся, дождь хлестал как из ведра. Однако в 9:30 уже вовсю светило солнце. Приходили польские рабочие – убрать живую изгородь из кипарисов и поставить на ее месте каменный забор. Спилив кипарисы, они решили их сжечь, и почти весь город заволокло густым едким дымом. Большую часть дня я наблюдал, как люди старались как можно скорее проскочить мимо магазина, кашляя и ругаясь на ходу.
Вторник 25 февраля
Онлайн-заказов: 4
Найдено книг: 4
Сэнди, самый татуированный человек Шотландии, принес трости. Он делает их своими руками, и мы договорились, что за каждую принесенную трость я плачу ему 6 фунтов. Я продаю трости в магазине по 10 фунтов за штуку. Они продаются хорошо – по одной-две в неделю, – и каждая снабжена этикеткой с указанием породы дерева и какой-нибудь местной легендой о нем. Он читает в основном шотландский фольклор и книги по истории Древнего мира. Он язычник и живет недалеко от Странрара, однако раз в пару недель вместе с кем-нибудь из друзей выбирается на денек в Уигтаун, чтобы пообедать или попить кофе и походить по магазинам. Он невероятно общительный, всегда дружелюбно настроен и непременно рассказывает что-нибудь интересное. Но больше всего мне нравится, что он обожает злить Ники.
В обед я сделал сэндвич, и мы с Анной, загрузив в микроавтобус около пятидесяти картонных коробок, отправились на старую ферму неподалеку от Странрара. В доме оказалось еще грязнее, чем я помнил с прошлой поездки. Мрачный фермер в мокрой твидовой кепке снова встретил нас и провел к дому, где жила ныне покойная пожилая пара. Мы с Анной начали складывать книги в коробки и загружать их в машину. Каждый раз, когда мы проходили мимо кошки, она издавала прерывистое «мяу», а потом продолжала печально смотреть на мокрые поля с коровами, гуляющими в поле под проливным дождем.
Как обычно бывает, когда забираешь книги, которые долго лежали в одном месте, к тому времени, как мы закончили, мы были все в пыли и кошачьей шерсти. Об этой стороне благородного занятия книготорговлей мало кто догадывается. Я расплатился с фермером, и мы со скрипом поехали по выбитой дороге. Машина еле ползла под тяжестью груза.
Покупать книги, оставшиеся от умерших людей, для букиниста – привычное дело. Постепенно к этому привыкаешь и воспринимаешь без эмоций, за исключением таких случаев, как сегодня, когда у покойной пары не было детей. По какой-то причине фотографии на стене (он – в парадной форме ВВС Великобритании, она – молодая женщина на фоне одного из парижских видов) вызвали у меня приступ меланхолии, которого не испытываешь, когда у людей остаются дети. Разобрать на части такую личную библиотеку – все равно что уничтожить память о них. Ты навсегда стираешь последнее свидетельство о том, какими были эти люди. В книгах этой женщины запечатлелись ее характер и интересы. Ее библиотека – самое близкое подобие генетического кода, который она могла после себя оставить. Может быть, именно поэтому племянник так долго медлил с продажей книг: подобно тому, как люди, потерявшие ребенка, часто ничего не убирают из его комнаты в течение нескольких лет.
Выручка на кассе: 124 фунта стерлингов
9 покупателей
Среда 26 февраля
Онлайн-заказов: 4
Найдено книг: 4
Утром один из покупателей спросил, есть ли у нас книги Найджела Трантера. Он явно рассчитывал на отрицательный ответ. Я отправил его в отдел шотландской литературы, где у нас стоят почти все книги Трантера, в том числе и по архитектуре. Через несколько минут он потихоньку выскользнул из магазина, стараясь быть незамеченным. Некоторые люди просто хотят сообщить тебе о своих читательских предпочтениях и не собираются ничего покупать.
Позвонила ужасно высокомерная женщина и потребовала спальное место в магазине на время всего фестиваля. В прошлом году мы устроили в антресольном этаже кровать, отчасти в подражание Shakespeare & Co. в Париже, отчасти в качестве рекламного трюка и отчасти просто потому, что иногда требуется дополнительная кровать. Когда я сказал ей, что в этом году мы не планируем предоставлять спальное место никому, она, проигнорировав мой отказ, продолжала настаивать, что ей нужно спальное место хотя бы на 29 сентября. Вскоре разговор принял угрожающий тон: «У меня к вам дело, я хочу поговорить с вами и с Анной».
