Копия «Б» оставалась единственной до 1888 г., пока Британский музей не получил в дар от потомков герцогов Бургундских другой рукописный вариант «Канарца»[59], правда, в нем рассказ об экспедиции останавливался на 1404 г. Эта рукопись оказалась почти адекватной первой по содержанию, но кардинально отличной по интерпретации той роли, которую сыграли в завоевании Канарских островов два его главных персонажа, – в ней деятельность Жана де Бетанкура оказывалась в тени на фоне подвигов его ближайшего соратника Гадифера де Ла Салля (так называемая копия Гадифера, или копия «Г»). Исследователи датировали ее 1419 г. (или 1420 г.), предположив, что она предназначалась для Жана I Бесстрашного, герцога Бургундского, гибель которого на мосту Монтеро в 1419 г. будто бы заставила автора прервать свой труд, и поэтому сын убитого Филипп III Добрый получил его в незавершенном виде. Текст копии «Г», подготовленный к изданию историком и географом Пьером Маргри (1818 – 1894 гг.), был опубликован в 1896 г.[60], уже после кончины ученого.
Ге появление поставило на повестку дня вопрос: какая же из двух рукописей ближе к оригиналу? Ученые высказывались в пользу то одной, то другой копии[61]. Значительный вклад в эту дискуссию внесли профессора Университета Лагуны (Тенерифе) Элиас Серра Рафолс (1898 – 1972 гг.) и Александр Чиоранеску (1911 – 1999 гг.), подготовившие научное издание «Канарца» в трех томах (1959, 1960 и 1964 гг.)[62], где обе рукописи с их переводом наиспанскийязыксопровождались подробнейшими историческими и лингвистическими комментариями. Однако главный вывод, к которому пришли испанские исследователи – копия «Г» является репликой оригинала, а копия «Б» представляет собой лишь ее тенденциозно искаженную редакцию, – вызывает серьезные сомнения. Тщательное сравнение обеих рукописей показывает, что речь идет скорее о двух независимых вариантах оригинального текста.
Для перевода «Канарца» на русский язык мы выбрали наиболее полную его версию – копию «Б» (в издании Г. Гравье). Именно в ней воссоздана целостная картина завоевания и христианизации Канарских островов с самого начала экспедиции Жана де Бетанкура и до ее завершения. Во-первых, это ценнейший исторический источник о событиях 1402 – 1406 гг., причем уникальный в части, касающейся главного достижения нормандских пришельцев – колонизации архипелага.
Во-вторых, это ценнейший источник по истории средневековой литературы Франции. Перед нами, бесспорно, художественное произведение, отвечающее главным его критериям, среди которых структурированность текста, союз правды и вымысла и смысловая емкость. Независимо от наличия «двойника» (копии «Г») оно представляет собой самодостаточное явление словесного искусства. Свидетельством тому – четко выраженная (апологетическая) задача и ее адекватное воплощение в Слове.
II
«Канарец, или Книга о завоевании Канарских островов и обращении их жителей в христианскую веру» представляет собой пример жанрового симбиоза[63], типичного для многих сочинений словесного искусства того времени, в которых еще не было четкого разделения между собственно литературным, религиозно-дидактическим, научным и прочими дискурсами[64]. Жанровый синкретизм предполагал, естественно, определенную культуру ее создателей. В нашем случае эта культура питалась в первую очередь религиозными источниками, начиная с Библии и житий святых и кончая рассказами о деяниях великих мужей[65] или хрониками о строительстве храмов в Нормандии[66]. В круг чтения авторов «Канарца» входила и светская литература, в чем они признавались сами. Да и сам текст, насыщенный литературными реминисценциями, свидетельствует о том, что им были известны рыцарские романы, хроники Крестовых походов XII в.[67], «историческая» проза XIII в.[68] и, конечно, сочинение их старшего современника, певца рыцарства Жана Фруассара (после 1333 г. – после 1400 г.)[69].
