— Полетим вот сюда.
— Как я и говорил: на этот раз все слегка по-другому…
— Не получится без дозаправки…
— Тогда подлетайте как можно ближе.
Капитан пожимает плечами.
— Рад стараться.
— Отлично. А мы рады, когда для нас стараются.
Через час от Детройта мы ловим хвост урагана как попутный ветер.
— Господь — наш второй пилот. Теперь справимся.
— Слышали про обледенение плоскостей?
— Попробуй наладить радиоконтакт, Карл.
— Телепорт к Фриско… прием… — Потрескивания, слабый прерывистый голос… — Фриско телепорту. Слушаем вас…
— К цели… еще час… обледенение плоскостей…
— Вас понял… крылья… радиус четыреста….
— Может, получится…
— Сейчас идем на посадку…
— Радиопозиция. Держитесь курса…
Впереди только снег.
— Видимость ноль.
Они смотрят, как падает альтиметр… 300… 200… самолет погружается…. 50… коснулся… длинный тошнотворный пробег… треск… стоп. Самолет на боку, одно крыло оторвано…
— Радиопозиция… должно быть, топлива хватит, чтобы взорваться.
Через пятнадцать минут приземлился двухмоторный самолет с пропеллерами. Назад на базу Оборудование телепорта.
Оборудование телепорта и технику для воссоздания физического тела может смастерить любой мальчишка-механик в своей мастерской в подвале. Смотри сочинения Вильгельма Райха и «Путешествия за пределы тела» Роберта А. Монро[22]. Грубо говоря, оборудование состоит из намагниченного железа, покрытого снаружи органическим материалом. Простейшее устройство для путешествий во втором теле, описанных Монро, — продолговатый ящик, выложенный намагниченным металлом. У вас шесть поверхностей, четыре стороны, верх и низ. Все устроено так, что часть намагниченных поверхностей отталкивает, а другая — притягивает. Например, дверца и задняя часть — отталкивающие ноля, правая и левая стороны — притягивающие, низ и верх — отталкивающие. Описанный Монро круг вибраций, проходящих вверх и вниз сквозь тело, предполагает более сложные модели с подвижными частями. Например, попеременно отталкивающий и притягивающий цилиндр, состоящий из ряда дисков, которые можно вращать в разных направлениях. Эта модель подходит для настоящей телепортации, в отличие от перемещений в физическом теле. Испытуемый стоит в центре цилиндра, управляя движением и контролируя перемещения выключателем. Горизонтальные модели также бывают эффективны, но телепортацию лучше начинать стоя, ясно вам, молокососы?
Одри начинает — поначалу медленно, затем постепенно увеличивая скорость. Терпкий металлический привкус, эрекция, и потом такое ощущение, точно мясо слезает с костей со сладкой, похожей на зубную, болью. Потом картинки… он стоит на холме в Лос-Аламосе, и ветер сметает его со склона в потоке осенних листьев. Он оглядывается и видит на горе сидящих в вигвамах мальчиков… Он идет назад против ветра и ловит одного из падающих мальчишек, — дух, точно пчелка из «Дьявола и Дэниэла Уэбстера»[23].
Теперь он стоит на металлическом балконе. В тысяче футов под ним город с красными кирпичными домами, голубыми каналами и железной дорогой. Рядом на балконе Дэви Джонс. Они прыгают вместе и приземляются на дороге в Лос-Анджелесе. В бунгало происходит дикая оргия под мелодию:
Разве негоже Содрать с себя кожу И в костях танцевать…
Голые люди танцуют, кружатся, плоть слетает с них серпантином:
Как услышишь ты маримбу Музыка начнет стонать Разве негоже Содрать с себя кожу И в костях танцевать…[24]
БЫСТРЕЕ БЫСТРЕЕ КРУЖИТЕСЬ КРУЖИТЕСЬ.
Его отец показывает в ночном небе Бетельгейзе, крутящуюся в космосе за дрожащей Медведицей…. Холм над Лимой… он парит над пляжем, а голые мальчишки с розовыми гениталиями поворачиваются, смеются, глядя на него… отблески солнца на воде, пальмы, робкий едва слышный голос школьника…
— Конец — это вам не Южный бульвар на Сияющем полуострове.
Он лежит на пляже, тяжело дышит, рядом с ним Дэви Джонс. Антилы, 1845… Он оглядывается — там другие мальчики. Слабые и истощенные, они едва шевелятся. Один подносит к губам кокосовый орех и пьет молоко. Теперь он на носилках… призрачный запах рвоты, больничная палата…
Через неделю мальчики поправляются, они лежат на пляже в своем островном раю…
— Я же сказал — пересидим…
— Да, нечего высовываться.
Старый Сержант: — Вы, молокососы, напоминаете мне старого еврея из анекдота… Тонет корабль и стюард стучит в каюту: «Господин Соломон… Судно тонет». «А нам то фто, это ведь не наше шудно».
Смотрите, вы сейчас в прошлом. Видите взлетную полосу, ведущую в настоящее?
— Но, Сержант, мы ведь меняем весь ход истории. Так сейчас не выйдет.
— У них в настоящем еще хватает атомных бомб, чтобы выбить нас из прошлого. Они скопили сотню лет, даже если нам удастся задушить Эйнштейна в колыбели, прежде чем он вытащит Моисея из тростников…
День-деньской работал я на железной дороге
Четверг, «Мария Челеста» 9, 1970.
Сто лет назад мощеные улицы кончались здесь. Тут небольшой овраг и редкие деревья. Одри с Питером Уэббером — они могут подниматься на тридцать футов и летать над невысокими деревцами.
Одри возвращается в отцовский дом — большое квадратное здание на холме. На втором этаже — балкон. Он встречается с отцом в комнате на втором этаже, которую тот оборудовал под мастерскую; на стенах — несколько полотен, в основном — пейзажи. Одри рассказывает отцу, что научился летать. Отец печально произносит: «Нет у нас таких сил, сынок».
Они выходят на балкон. Солнце садится, и сумерки голубой пылью опускаются на долину, протянувшуюся до железной дороги на морском берегу. Медленно проплывают «Мария Челеста» и «Копенгаген». Проезжает поезд, свистит. В открытой кабине локомотива один негр-кочегар трахает другого в жопу На лице Одри вспыхивает улыбка, он машет поезду. Все это — немножко скрипучее и точно из папье-маше, но лучше его отец сделать не может.
Он словно отряхнул пальцы и я почувствовал как дождь маленьких камешков света посыпался мне на руку пробежал по телу мягким электрическим жаром. Часть подвала была отделена перегородкой. Он открыл дверь.
