Она умрет.
Она подавилась смешком. Вероятно, они положат ее в ящик рядом с Моррисом в морге.
Голос, шелковый и мелодичный, прозвучал у нее в голове.
— Немертвые никогда не получат тебя, маленькая анэша. Ты слишком важна для нас. Нам следует выяснить, как ты получила свою интересную способность.
Бархатная ласка голоса застыла в ее ментальной защите и попыталась проникнуть в ее разум.
Несмотря на ситуацию, она была восхищена и сделала попытку совершить ментальный рывок сама.
— Кто ты? Как ты можешь со мной так говорить? Ни один вампир или оборотень не имеет такой силы, ведь так?
Она панически оглядывала небеса, опасаясь нападения сверху, а потом посмотрела назад на отморозков.
Великолепно. Я тут играю в какие-то ментальные игры, а они меня схватят. Просто блеск, Райли. Почему бы тебе не сдаться сейчас и просто не лечь навзничь?
В ее голове снова раздался голос, вся нежность ушла, а на ее месте остался безжалостный холод.
— Не беспокойся о тех дураках за тобой. Я сейчас как раз в настроении немного поубивать.
— Убивать? — и хотя небольшой темный уголок души Райли приветствовал эту идею, но ее совесть не дала ей согласиться.
Для одной ночи она видела достаточно смертей.
В своей жизни она видела достаточно смертей.
— Нет. Кто бы ты ни был, никаких убийств. Прошу, просто помоги мне убежать, — сказала она вслух, осознав, что, вероятно, торгуется с гребанным кровососом.
— Отойди в сторону. Сейчас же. Они уже мертвы. Я ненавижу отродья, которые охотятся на беспомощных женщин.
Его мелодичный тон обернулся вокруг ее чувств, заставил все ее нервные окончания подняться в тревоге, даже когда она возмутилась в ответ на его надменное допущение.
— Ты не той женщине приказываешь, парниша. И если ты из разряда сверхъестественных вредителей, ты не ту женщину собираешься съесть.
Она на полушаге развернулась, съежилась в защитной позе, думая, как же ей защититься ото всех четырех.
Когда у одного из них достаточно немертвой силы, чтобы поднять дом.
— Такая неистовая! Съесть тебя? Я не вампир, неистовая. Но должен признаться, что по какой-то причине мысль о том, чтобы попробовать тебя мне не кажется уж такой отталкивающей. А я ведь даже еще не видел твоего лица. Так что, кто из нас использует контроль над разумом?
Его беззвучный смех проник в ее разум, кипящий: сексом. Волна жара омыла ее, накрыла ее, окутала ее.
— Я надеюсь, что ты не ждешь ответа на этот вопрос, — пробормотала она, чувствуя, что ее лицо вспыхнуло, и радуясь темноте. — Что за идиотка испытывает сексуальное желание, когда ее жизнь в опасности? В следующий раз я надену облегающую ночную рубашку и отправлюсь в подвал с хоккеистами — серийными убийцами.
Она отпрянула от всех них — от вероятного расположения парня со способностями контроля над разумом и от отморозков. Но одна женщина не имеет ни малейшего шанса против всех четверых.
Райли глядела, сжав кулаки так крепко, что ее ногти впились в ее ладони, когда пьяные парни двинулись, окружая ее. Горькая вонь их немытых тел утроила тошноту, с которой она боролась, и она зажала свой рот, когда ее желудок попытался взбунтоваться.
Она никогда не сможет победить всех троих, а убежать теперь было невозможно. Не только от них, но и от незнакомца, который шептал в ее голове. Но, по крайней мере, она могла ударить и выбить дурь из любой части тела, которая попадет в ее досягаемость.
Они не получат ее без борьбы.
— Оставайся на месте. Я разберусь с этими бандитами. А потом, анэша, мы немного поговорим о том, как ты передаешь эмоции через ментальный зонд. Даже не думай о том, чтобы попытаться от меня сбежать.
Райли отступила на шаг, когда коренастый, мускулистый мужчина перед ней потянулся, как будто хотел схватить ее за грудь. Она смогла унюхать в его дыхании пиво и кислый запах чего-то покрепче.
— Давай, детка, подари нам поцелуйчик, — он поморщился и издал громкий звук поцелуя, а остальные отморозки разразились хохотом.
В ее горле опять поднялась тошнота при мысли о том, что любой из них коснется ее. Она сделала вид, что отступает, а потом размахнулась ногой со всей яростью, которая была у нее внутри, целясь прямо в промежность ублюдка.
И попала, сильно.
Он взвыл, схватившись за промежность, и свалился на песок, как большой, уродливый камень. Райли отступила назад, и отморозок позади нее схватил ее за плечи, его грязные пальцы впились в ее кожу через легкую куртку. Она зашипела от боли, и в ответ шипение чистой мужской ярости обожгло ее мозг. Позади нее кто-то проревел гневно в небеса.
Не просто кто-то — он.
Мужчина, который держал ее, задохнулся и отступил от нее.
Она покачала головой из стороны в сторону, пытаясь уследить за всеми тремя сразу.
По крайней мере, тот парень на земле, казалось, никуда больше не денется. Он лежал там, скуля и бормоча странным голосом. По крайней мере, один — ноль в ее пользу.
А потом она заметила его. Черная тень превратилась в высокую фигуру, которая бежала к ней так быстро, что, казалось, будто его ноги вовсе не касались земли.
На нее нахлынула сила полная ярости и гнева. Ее кожа заледенела при подобном ощущении.
Она или была спасена, или совсем пропала.
Глава 5
Конлан старался дышать, почти ослепленный красной пеленой ярости, которая наполнила его, душила его, угрожая затуманить его зрение. Ярость берсерка.
Он был рад ей. Принял ее в себя.
Подняв руки, он начал переносить воду из моря. Она поднялась в воздух осколками, обернувшись в лед при подъеме. Он начал метать ледяные клинки в свои цели — стрелы из лука Посейдона.
Мужчины с криком падали на спину, когда острая, как бритва смерть врезалась в их плоть.
— Вы к ней не прикоснетесь. Никогда, — прорычал он, когда требовательно поднял свои руки. На свете океаны Посейдона доминировали.
А воины Посейдона правили в океане.
Он был Высоким Принцем и первым из Воинов, и он их уничтожит за то, что они посмели прикоснуться к ней.
Прибой закипел у прибрежного песка, гребни волн, поднявшиеся до невообразимых высот, казалось, пребывали в поисках своей жертвы. Конлан резко опустил руки вниз, прицеливаясь. Он приказал буйству войн еще подняться, все выше и выше.
Его ярость усилилась, угрожая разрушить его контроль. Красная пелена все больше затуманивала его зрение. Получить возможность ударить в ответ после стольких лет беспомощности.
В его разуме зазвучал насмешливый смех Анубизы.
