Это было время до катаклизма, вызванного людской жадностью и обрушившегося на жителей острова. В храме Посейдона, в сердцевине семи островов Атлантиды, группа воинов встретилась с Верховным жрецом Бога Морей. Он разделил их на семь групп по семь воинов и предписал каждой из групп святую обязанность и предмет власти — пропитанный магией драгоценный камень. Одним надо было опуститься на дно мира, скрыться от любопытных глаз и завистливых желаний в водах, которые их питали. Другие должны были отправиться в земли людей в определенные места, на возвышенности, которые защитили бы род в процессе жестокого наводнения.
Все будут ждать. И наблюдать. И защищать
И служить первым предупреждением накануне уничтожения человечества.
Тогда и только тогда, Атлантида поднимется вновь.
Потому что они — Воины Посейдона, и символ Трезубца, которым они отмечены, является свидетельством их святой обязанности защищать человечество.
Глава 1
Ад опустел. Все демоны здесь.
Уильям Шекспир, Буря
Столица Атлантиды. Наши дни
Конлан махнул рукой перед порталом и быстро подумал о том, узнает ли эта магия воина, который не проходил через эти ворота больше семи лет.
Если точнее, то семь лет, три недели и одиннадцать дней.
Пока он ждал, по грудь погруженный в лечебную воду, смерть насмехалась над ним, появляясь на периферии его сознания, мерцая в глубоких синих океанских потоках, окружающих его, пульсируя в алой крови, которая все еще текла из ран на его боку и ноге. Он мрачно рассмеялся, опираясь на руку, чтобы стать на колени.
— Если эта стерва, вампирша Анубиза, не могла меня сломать, я, разумеется, черт возьми, не стану сдаваться теперь! — рявкнул он пустой темноте, которая его окружала.
Как бы в ответ на его вызов, промелькнул радужный водный свет, и портал расширился для него. Двое мужчин — два воина, стоявшие на страже, распахнули свои рты и вытаращили глаза, выражая одинаковый шок, глядя на прозрачную мембрану портала. Он плечами проложил свой путь через открывшийся портал, который становился больше, чтобы вместить того, кого посчитал достойным пройти.
— Принц Конлан! Вы живы, — проговорил один из воинов.
— Большей частью, — ответил он, затем ступил в Атлантиду. Он упивался видом своей любимой родины, впервые за семь лет его легкие раскрылись, чтобы испробовать свежесть наполненного морем воздуха. Недалеко мраморные, белые колонны с золотым узором перед храмом Посейдона сияли в отражающемся свете искусственного заката. Конлан задохнулся от такого зрелища.
Он был уверен, что никогда не увидит его вновь.
Особенно тогда, когда она, смеясь, предложила выколоть ему глаза.
— Высокий принц без зрения! Какая замечательная метафора для потери твоего отца, короля-философа, юный принцик. Почему ты не умоляешь?
Она обошла вокруг него, почти лениво помахивая перед ним хлыстом с серебряным зубцом на конце, пока он стоял беспомощный в цепях, сотворенных для существ из глубинных адских реальностей. Выставив изящный пальчик, она коснулась капель крови, которые появлялись моментально при прикосновении ее хлыста.
Прижав палец к своим губам, она улыбнулась.
— Но ты будешь умолять. Прямо как твой отец, когда я срезала плоть с твоей матери, пока та была жива, — промурлыкала она, в ее глазах зло смешалось с отвратительным желанием.
Он часами ревел от ненависти и презрения.
Днями.
Он даже плакал, доведенный до безумия болью, семь раз.
По одному на каждый год своего пленения.
Но он никогда не умолял.
— Но она будет умолять, — сказал он хриплым голосом, пытаясь стоять прямо. — Она будет умолять прежде, чем я покончу с ней.
