Прошёл ровно год ― Эва! Собирайся! Сегодня Рикки везёт нас по магазинам. ― Мария вбежала в мою комнату, сияя от радости.
Я училась дистанционно. Два раза в неделю на вилле появлялся мой универсальный преподаватель, с которым мы разбирали вопросы, сложные для моего понимания. Языком я овладела легко и быстро, а выпускные экзамены сдала достойно. С отцом мы разговаривали практически каждый день. Он уверял, что опасность миновала, что он справился с угрозой банкротства и скоро заберёт меня домой. Но мой отъезд отчего-то откладывался. Это нервировало. Не могу сказать, что на вилле мне плохо жилось. Но я мечтала о свободе, которой у меня не было.
Отложив роман, я накинула лёгкий пиджак и вышла за Марией. Женщины редко покидали пределы особняка. Для этого были нужны веские причины. Мой День Рождения был одной из них. Дядя великодушно разрешил побродить по магазинам и самой выбрать себе подарок.
— Возьмёшь Марию и кузенов.
Я кивнула. А куда же без личной гвардии?
Мы обошли все торговые центры, но мне ничего не понравилось. Мысли были далеки от покупок. Если бы я могла выбрать настоящий подарок, то выбрала бы возвращение домой. Три дня я не могла дозвониться отцу. Надин повторяла одно и то же: «Господин Коуэл улетел на важную встречу». В душе я надеялась, что он хочет сделать мне сюрприз, и, если не сегодня, то завтра обязательно появится в особняке.
— Эва, посмотри какие драгоценности. Пойдём, купим тебе кулон или серёжки.
Я молча поплелась в ювелирную лавку. Драгоценности не вызывали у меня восторга, зато глаза Марии блестели, как опалы.
— Смотри, кузина, сколько тут милых безделушек. Ну же, выбери хоть что-нибудь.
Я ткнула пальцем в витрину, даже не взглянув на то, что находилось под стеклом.
— Рубины? Замечательный выбор.
Вздрогнув, я обернулась. Высокий мужчина в шикарном костюме широко улыбался.
— Здравствуй, Эва. Ты не помнишь меня?
— Здравствуйте, Энрике.
Мой очередной в списке родственник подозвал продавца.
— Эти серьги и вот тот кулон. Упакуйте.
Я с удивлением наблюдала, что он расплатился своей картой за всё.
— Пропустил твой День Рождения, но хочу поздравить.
Энрике протянул бархатную коробочку.
— Это мне? Но я не могу принять такой дорогой подарок. Дядя будет ругаться.
— Ругаться? Но ведь мы почти родственники. Не обижай.
— Хорошо, спасибо. Но… если он заставят вернуть Вам эти вещи…
Мужчина открыл футляр, достал кулон и застегнул цепочку на моей шее. Кроваво-красный рубин зловеще блеснул гранями.
— Тебе так идёт! ― Мария захлопала в ладоши. ― Я помогу тебе надеть серёжки. Только пойдём к окну. Там света больше.
Я обречённо поплелась в сторону панорамного окна и вздрогнула. На другой стороне улицы стол Кристофер. Ошибки быть не могло. Вырвавшись из цепких рук кузины, я выбежала из магазина, оттолкнула Рикки и Эдвалдо и помчалась через дорогу. Машины резко тормозили и сигналили, но мне удалось пересечь проезжую часть, не попав под колёса. Кристофер пропал. Но он не мог уйти далеко. Пробежав до конца улицы, я свернула в проулок. Пусто.
— Эй, Эва! Какая муха тебя укусила? ― Рикки крепко схватил меня за локоть.
— Что? Муха? А… да так, померещилось…
— Если тебе ещё раз так померещится, будешь сидеть на вилле безвылазно до самой старости.
Меня усадили в автомобиль и повезли домой.
— Мальчики! Вы только дяде ничего не говорите! ― Мария была расстроена больше меня.
— Посмотрим на Ваше поведение.
— Это же надо… померещилось…
Два дня я размышляла над тем, откуда тут взялся Кристофер. А, может, он никуда и не уезжал? Сердце билось в груди, как птица в клетке. Конечно, всё это время мой мужчина был рядом и незримо охранял меня. В Валенсии я почувствовала себя испанкой, гордой, страстной, нетерпеливой. Мою натуру не могли скрыть ни скромные наряды, ни вынужденное затворничество. В душе пылал огонь, и погасить его уже никто не мог. Я подошла к зеркалу. Жаль, что мои прабабушки не могли видеть меня через обычное стекло. Что-то изменилось во мне. Конечно, я стала на год старше, но теперь я перестала быть девочкой. Из Зазеркалья на меня смотрела молодая женщина, страстно желавшая счастья.
— Эва, пойдём. Тебя зовёт дядя.
Я тяжело вздохнула. Наверное, кузены нажаловались. Теперь меня ждал неприятный разговор со всеми вытекающими. Потоптавшись перед дверью, я постучала и вошла в просторную комнату. Дядя сидел за столом и совершенно не злился. Напротив, широкая улыбка озаряла его благородное лицо, покрытое глубокими морщинами.
