Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 161
Резкая свежесть охватила Гвоздика, ветер забрался под рубашку. Ведь как-никак время-то было зимнее. Но он только обнял себя за плечи и не ушел с палубы.
Неподалеку стоял у штурвала синеглазый бородач в широченной вязаной фуфайке. Он подмигнул Гвоздику.
Ба-бах! — раздался двойной выстрел. Гвоздик подскочил и оглянулся. Горбоносый дядька в шляпе, похожей на ведро, стоял у фальшборта и продувал двухствольный пистолет. А в воздухе переливались и сыпались в воду стеклянные осколки.
Стрелок посмотрел на Гвоздика. И обрадовался:
— Салюд, мучачо![4] Иди сюда!
Гвоздик, покачнувшись на ушедшей опять из-под ног палубе, подошел.
— Здрасте…
— Салюд! — вновь обрадовался стрелок. — Я про тебя все знаю! Ты — Гвоздик, и я буду звать тебя Клавиш! Потому что я испанец! Меня зовут Педро Охохито, что означает, разумеется, «Меткий глаз»! Но, чтобы оправдывать это славное имя, мне приходится упражняться каждое утро… Подсоби мне, Клавито! Сейчас я перезаряжу пистолет, а ты подбросишь две бутылки! Договорились?
— Конечно! — радостно согласился Гвоздик.
С десяток пустых бутылок разной формы стояли у ног Охохито. Он шомполом забил в стволы заряды. Двухствольный пистолет был музейного вида, с кремнями в клювах курков.
— Это старое, но прекрасное оружие, — гордо пояснил Охохито. — Оно досталось мне от прадедушки дона Альфонсо Карлоса Хосе Марии де Кастаньетто де ла Кабанья. Дон Альфонсо был знаменитый человек в Антильских водах, ему грозил отрубить голову сам губернатор Ямайки сеньор Лопес Квадрига, но не успел… Ты готов? Бросай!.. Нет, постой! Скажи, куда стрелять? Расшибить у каждой бутылки дно или отбить горлышко?
— Горлышко! — воскликнул Гвоздик, не веря, что Охохито и правда выстрелит столь метко. И присев, швырнул вверх две тяжелые бутылки. Ба-бах! — горлышки у обеих бутылок отлетели, словно срезанные ударом сабли.
— Ну, что? — горделиво сказал Охохито.
— С ума сойти! — искренне восхитился Гвоздик.
— Вот видишь!.. А теперь смотри: на грот-мачте, вон там, ниже салинга, сидит муха. Сейчас я…
— Охохито! — раздался звонкий знакомый голос. Над люком у грот-мачты возникла голова шкипера Джорджа. — Что тебе сделала несчастная муха, которая так же, как все, хочет жить, радоваться и кушать свою долю земной пищи! Опять ты дырявишь пулями рангоут вместо того, чтобы идти на камбуз и… я уж не говорю — приготовить вовремя завтрак, но хотя бы помыть посуду после вчерашнего ужина!
— Капитан! — с достоинством отвечал Педро Охохито. — Посуда вымыта, а что касается завтрака, то его взялся готовить папаша Юферс. Он сказал, что берет камбузное хозяйство на себя! Отныне вы не будете обвинять меня, потомственного кабальеро, что я использую для котлет стоптанные подошвы ваших старых башмаков!.. Клавито, не верь, когда про Педро Охохито рассказывают небылицы. Это от зависти, мучачо! Никто из этих болтунов не может попасть на лету дикому гусю прямо в глаз. Но эти люди думают, что если меткий Педро умеет без промаха настрелять дичи, то он должен так же умело жарить ее! Они выбрали меня коком, но разве я просился на эту должность? Я имею звание подшкипера по категории испанского коммерческого флота и мог бы даже стать вторым помощником капитана!..
— Ну и будь им, если хочешь, только не проси прибавки к жалованью. Или можешь считать себя начальником судовой артиллерии. Правда, у нас нет пушек, но бывают же адмиралы без флота и министры без портфеля… Смотри, мальчик совсем продрог, слушая нашу несерьезную беседу! Гвоздик, иди в кубрик, тебе дадут горячего бразильского кофе и без лишних формальностей зачислят в дружный экипаж нашего «Милого Дюка»… Эй, старина Питер, увались-ка малость под ветер, а то сейчас брамсель начнет полоскать, как полковое знамя!..
Все, кто ходил под парусами, знают, что судно при хорошем ветре сродни музыкальному инструменту. Гудит на мачтах тугое полотно, струнно поют натянутые тросы, бьют в звонкий борт пенные гребешки, и звуки певуче отдаются в гулком корпусе, как в скрипке или гитаре… Эта музыка отзывается и в душе у всякого прирожденного моряка. А если тебе десять лет и ты первый раз в океане, и если нет ни штилей, ни грозных бурь, а шхуна при ровном зюйд-осте в пять баллов бежит к юго-западу курсом то галфвинд, то крутой бакштаг, а старый голландский лаг, брошенный с кормы, мотает ровную скорость в четырнадцать узлов… В общем, вы поверите, что каждое утро Гвоздик просыпался в состоянии тихого ликования, а дни за днями летели стремительно, как встречные чайки.
Совершенно некогда было скучать. С утра он помогал дядюшке Юферсу на камбузе, потом все по очереди учили юнгу матросским наукам. Боцман Том Бензель, добродушно ворча (не на Гвоздика, а на белый свет и на свой ревматизм), показывал морские узлы. Причем такие хитрые, каких не было и в Такелажном атласе Адмиралтейства. Научил даже, как вязать и (главное!) как развязывать «кукиш сатаны». При этом сказал только: «Смотри, чтобы не узнал наш храбрый Беппо…»
Здесь сразу надо сказать про Беппо. По-настоящему его звали Боб Мак-Каррон, он был шотландец. Но смуглый, с глазами как маслины, он очень походил на южанина. Вот и прозвали его Беппо Макарони, говорили, что итальянец. В ту пору существовало мнение, что итальянцы среди моряков — самые суеверные. А уж суевернее, чем Беппо, наверно, вообще было никого не сыскать. Он боялся поглядеть через левое плечо на пролетающего альбатроса и говорил, что на трап надо ступать только с правой ноги; начиная заплетать такелажный конец, обязательно обвязывал запястье шерстяной ниткой — от нечистой силы; ужасно боялся историй о мертвецах и всегда отходил в сторонку, если на баке затягивали песню:
Отчего так екнуло в печенке И ползут (ох!) по спине мурашки? Это кто же там сидит в бочонке, Весь такой мохнатенький и страшный?
Но зато Макарони подарил Гвоздику кожаный морской пояс с пряжкой в виде скрещенных якорей…
Братья-близнецы Джим и Джон по прозвищу Два Сапога Пара учили Гвоздика стоять у штурвала и держать курс по компасу. И это дело он усвоил раньше, чем наловчился отличать Джима и Джона друг от друга… Бородатый старина Питер объяснял Гвоздику, как разбирать морские сигналы…
Короче говоря, все старались и приласкать Гвоздика, и обучить его чему-нибудь полезному — и Харро Бланко (большущий одноухий негр с Антильских островов), и вежливый японец Сакисаки, и Боб Кривая Пятка (который любил плясать, но обязательно падал в конце танца), и даже всегда надутый Чинче (что означает «Кнопка»). Чинче за свой короткий рост был обижен на всех в мире и только на Гвоздика никогда не сердился. Играл с ним в чехарду. Потому что хорошо мальчишке быть единственным ребенком среди взрослых — все тебя любят и балуют, — но ведь хочется порой с кем-нибудь поиграть по-ребячьи.
Но надо сказать, что Гвоздик не очень позволял себе роль балованного мальчика. Ясно же, что он хотел стать настоящим моряком и понимал: надо корабельную науку изучать всерьез. Поэтому старательно повторял названия снастей и очень охотно слушал капитанского помощника Сэмюэля Сэмюэльсона, когда тот объяснял про карты и штурманские инструменты.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 161
