Книга Иллюзия разобщенности - Саймон Ван Бой

Здесь лежат

Харриет и Джон Брэй

Х.Б. Родилась в 1920, в Коннектикуте, США

Умерла в 2003, в Восточном Сассексе

Д.Б. Родился в 1923, на Лонг-Айленде, США

Умер в 20, в Восточном Сассексе

Когда всего темней, земля хранит

рожденья летнего зерно.

Дух человека — светоч, что горит

глубоко в темноте земной.

Дедушка Джон очень стар. Он говорит, что единственное его желание — увидеть, что я счастлива. После войны он стал миллионером. Он был знаком с Чарли Чаплином.

С мая по сентябрь супермаркет в Хэмптонс пахнет кремом от солнца, и припарковаться негде. Как-то кто-то в Брайдхэмптоне предложил моему отцу сто долларов за место, когда тот бросал монеты в счетчик. Отец сказал, что отдал бы за спасибо. Мама сказала, что взяла бы сотню.

Здесь ложатся поздно, и субботними вечерами я слышу из постели ровный шум машин на дороге между Ист-Хэмптоном и Монтоком.

Куда все едут?

Интересно, на что они надеются и чего боятся?

У меня это одно и то же, и это связано с любовью ко мне.

Сейчас здесь очень холодно.

В феврале тут всегда дует ветер, воющий в изгибах крыши. У всего есть голос. Когда-то наш дом был купой деревьев в лесу.

По субботам я сплю дольше родителей.

Иногда просыпаюсь и лежу так тихо, что слышу, как падает лепесток с цветов в вазе. Иногда лежу без сна и хочу, чтобы кто-нибудь услышал, как падаю я. Под надежной защитой постели, на канате между сном и явью мои фантазии кажутся такими осязаемыми, всего в нескольких шагах, за углом, который никак не обогнуть.

Отец медленно раздвигает шторы, чтобы открыть день. Каждый день — совершенное творение, даже если он тебя сокрушит. Свет льется мне на лицо. Я моргаю, но ничего не вижу.

За ночь нападало еще снегу. Утром я ездила с отцом в Риверхед за солью и новой лопатой. Ему нравится, когда я с ним езжу. Мы надеваем шапки и перчатки. По субботам все всегда было исполнено надежды. Папа иногда обращается со мной, как с ребенком. В школе меня это бесило, а теперь я не против. Он не заговорил о моем сегодняшнем свидании, но я чувствовала, что он о нем думает. Спросил, нужно ли мне что-то в магазинах.

У меня работа на Манхэттене, по пятницам, когда музей, где я работаю, открыт допоздна, домой добираюсь к ночи. Летом автобус набит битком, но я так долго езжу этим маршрутом, что для меня всегда находится место. Водители меня знают. Мама печет им печенье. Я всегда гадала, едят ли они его за рулем. Иногда, когда я выхожу, меня так и тянет провести ладонью по водительскому сиденью в поисках крошек.

Когда мы вернулись из Риверхеда, отец посыпал ступеньки солью. Я слушала, как крупинки ударялись о лед. Представляла, как открывается голова и из нее выпадают мысли. Потом папа перестал сыпать и сказал мне, чтобы я не ходила через свой отдельный вход, пока он не заменит несколько ступенек. На самом деле я и так им нечасто пользуюсь.

Опустошив пакеты с солью, мы зашли в дом. Я приготовила две чашки растворимого кофе. Потом мы сидели за кухонным столом, не сняв пальто.

Когда спустилась мама, папа отдал ей свой кофе и пошел заварить себе еще. Так у них заведено. А еще коктейли субботними вечерами. И поздно ложиться летом.

Мама держалась тихо, спросила, много ли машин. Сказала, что отопление наверху то включается, то выключается.

Узнала, нужно ли мне что-нибудь постирать на вечер. Когда это свидание пройдет и можно будет вернуться к обычной жизни, я буду рада. Отец беспокоится из-за дорог. Сказал, что мы можем взять его «Рейндж Ровер», если погода испортится.

Когда звонит телефон, мы все вздрагиваем. Это Дейв. Отец звонил ему с утра, спрашивал, не приедет ли тот рубить дрова, то есть разговаривать часами, пока папа курит его сигареты.

Дейв шотландец. Он много лет работал шефом на круизных лайнерах. Мама наняла его своим водителем на полставки, но возит он только меня. Они с отцом очень хорошо ладят. Они ровесники, но кажется, что Дейв намного моложе. Иногда он приезжает смотреть телевизор, когда моих родителей нет дома. У него маленькие руки, от него пахнет луком. Он разведен, но у него есть подружка-ирландка, которую зовут Дженет. Она живет в Монтоке, у нее кейтеринговая компания.

Вчера в автобусе кто-то был надушен. Иногда я чувствую запах человека, сидящего рядом со мной. Знаем мы об этом или нет, мы всегда оставляем часть себя, куда бы ни пошли. Я думаю, не надушиться ли мне сегодня вечером на свидание. Обычно я пользуюсь духами летом, когда надеваю красивое платье. Я с размахом трачусь на одно платье в год, а потом надеваю его на летний бал искусств Пэрриша в музее. Мама отводит меня в «Сакс». Люди останавливаются и слушают, как она описывает висящие платья. В конце концов я трогаю ткань и думаю: «Вот это, это Амелия».

Пять дней в неделю я езжу на автобусе на Манхэттен, на работу в Музей современного искусства. Я занимаюсь программами для незрячих. Но иногда просто сижу за столом и отвечаю на телефонные звонки.

Каждое лето к нам приходят новые стажеры. По пятницам в середине дня они убегают поесть мороженого и вечно опаздывают. Они без стеснения болтают о своей жизни. Мне нравится моя работа. Я помогаю создавать искусство, которое можно трогать. Незрячие посетители приходят раз в месяц. Некоторые с собаками. Частично видящие пользуются тростями с тяжелым шаром на конце. Иногда они смеются, когда им что-то вкладывают в руки. Когда не видишь, прохлада металла веселит, а вес чего-то становится внезапной близостью.