Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Лиланд Рид был руководителем аппарата вице-президента. В свои пятьдесят с хвостиком он имел репутацию невозмутимого работяги – человека, который решает проблемы. За многолетнюю карьеру на Капитолийском холме Рид не раз подтверждал свой профессионализм, участвуя во многих президентских гонках.
Ломбард высоко ценил руководителя своего аппарата. После того как Дюк Вон покончил с собой, Ломбард сменил на этом посту двух человек, прежде чем наконец остановился на кандидатуре Рида. Лиланд хорошо понимал его, был предан и обладал такой же решимостью. Но ему, конечно, было далеко до Дюка Вона. Не то чтобы это стоило поставить ему в упрек. Дюк Вон был человеком, который инстинктивно понял бы, почему поездка в Санта-Фе – неважная идея. Лиланд этого не понимал. Выражаясь шахматным языком, Дюк видел те же фигуры на доске, что и все остальные, но умел видеть на несколько ходов вперед. Хорошо разбираться в политике Ломбарда научил именно он.
Лиланд Рид был, конечно, трудягой, мог работать день и ночь, но при этом постоянно нуждался в правильном руководстве. До некоторой степени так было даже предпочтительнее. Ломбард привык считать себя самым умным и находчивым человеком в любой обстановке. Но случались времена, когда приходилось забыть об этом, потому что проблему успевал решить Дюк Вон.
Он ледяным взглядом посмотрел на Рида.
– Мы не получим поддержку от Маклина. Он ведь спутался с Флеминг.
– Но, сэр, Дуглас все-таки считает, что Маклин пока нащупывает почву. Он просто еще не определился.
– Он нащупывал почву даже тогда, когда я был впереди на десять пунктов. Но теперь я впереди лишь на полшага, и он уже готов переметнуться к Флеминг. А она знает его уже двадцать лет и обещает ему то, что я обещать не могу. Конечно, он попробует сделать так, чтобы я плясал под его дудку, но в итоге оставит меня ни с чем.
– Но разве не стоит попробовать, раз мы уже здесь?
– Меган, где губернатор Флеминг будет в следующую пятницу? – спросил Ломбард.
Его помощница тут же отыскала список в своем ноутбуке.
– Штат Аризона, сэр.
– Ясно! В общем, это пустая трата времени, Лиланд. Нас просто водят за нос, поэтому к черту губернатора Маклина! И передайте Дугласу, чтобы отбросил эту идею.
– Сэр? – Голос Рида оставался ровным, несмотря на внезапную раздраженность вице-президента.
– Я озабочен тем, что Дуглас плохо разбирается в стратегии, – терпеливо объяснил Ломбард. – Сейчас он принимает решения, основанные на опросах прошлой недели. Мне же нужно, чтобы он опережал Флеминг или хотя бы шел с ней нога в ногу. Я по-прежнему уверен, что у нее не хватит сил тягаться со мной, и устал от его возражений.
– Да, сэр, – кивнул Рид. – Что мне указать в качестве причины для отмены визита к Маклину?
– Придумайте что-нибудь неопределенное. Типа «необходимо быть в Вашингтоне». Это всегда сработает. Я ведь все еще вице-президент. Он не дурак, поймет.
– Хорошо, сэр, – ответил Рид.
– Утром нужно посовещаться с Дугласом, Беннеттом и Гузманом. Некоторые вещи не терпят отлагательства. Они не единственные стратеги в Вашингтоне.
Ломбард посмотрел в затонированное стекло лимузина. Размытые очертания Финикса остались позади. Вообще жизнь в таком мыльном пузыре, в ситуации, готовой взорваться каждую секунду, являлась одним из сюрреалистических аспектов его работы. За последние восемь лет ни разу не случалось так, чтобы он оставался в одиночестве, когда о его точном местонахождении не знали бы по меньшей мере тридцать человек. Чтобы делать эту работу, и делать хорошо, нужно было находиться в постоянном движении, в окружении людей, идей, в центре событий. И, видит бог, ему этого всегда хотелось. А еще больше ему хотелось стать президентом.
Когда репортеры спросили его, почему он хочет занять этот пост, Ломбард изрек те же самые изящные клише, что и все его предшественники: разного рода банальности о служении стране и наличии у себя особого ви́дения будущего нации. Чушь, конечно, и он сомневался, что они думают об этом иначе. А на самом деле? Когда еще в истории кто-нибудь мог, никого не обидев, никого не подставив, никого не погубив, подняться на такую высоту и стать самым могущественным человеком в мире? Ему выпал шанс быть цивилизованным богом, и он не доверял никому, кто хотел бы меньшего. Но разница между ним и большинством людей заключалась в том, что он был рожден для того, чтобы этого добиться. Именно этого.
Автокортеж с ревом остановился у гостиницы, и Ломбард наблюдал за отлаженными действиями агентов секретной службы. Два десятка автомобильных дверей открылись одновременно, как по команде. Из машин выскочили агенты и рассредоточились, как морские пехотинцы, захватившие береговой плацдарм. Когда они были готовы, открылась дверца его лимузина, и он вышел из машины, широко улыбаясь на ярком солнце. Будучи ростом выше почти всех своих агентов, Ломбард сделал паузу, окинул взглядом гостиницу, застегнул пиджак и помахал рукой толпе сторонников, собравшейся у бордюра на противоположной стороне дороги. Те дружно приветствовали его взрывом аплодисментов. После этого Бенджамин не спеша, под прикрытием нескольких агентов, проследовал в гостиницу.
Мысленно он сделал в голове пометку: убрать более высокого агента из числа сопровождающих в его кортеже…
В холле гостиницы его окружила целая свита помощников, которая сопровождала его на пути в заранее забронированные апартаменты. Во время брифинга Ломбард просмотрел две записки и исчеркал их вопросами. Вообще, у него был опыт по части ведения нескольких бесед одновременно.
– Во сколько назначено мероприятие по сбору средств? – спросил он.
– В восемь, сэр.
– Где моя речь?
Кто-то вручил ему свежий экземпляр. Он также взял два отчета, которые включали, помимо прочего, сведения о развитии ситуации в Египте и новости о склоках в Сенате по законопроекту об иммиграции.
– Лиланд, через два часа вы мне понадобитесь. Поговорим за обедом. До тех пор прошу меня не беспокоить, если только не разразится конституционный кризис и я не стану президентом.
Из толпы раздалось вежливое хихиканье. Один из агентов секретной службы закрыл за ним дверь в номер…
Оставшись один, Бенджамин Ломбард снял костюм и аккуратно разложил на кровати, чтобы не измять. После испепеляющей аризонской жары он с наслаждением подставил тело под кондиционер. Бенджамин не знал почему, но был уверен, что в этой пятизвездочной гостинице лучшие в мире кондиционеры. В отелях других штатов и стран кондиционеры не доставляли ему такого удовольствия, как здесь. Вообще кондиционирование он считал одним из главных достижений цивилизации, которое дает человеку возможность выжить в таких забытых богом местах, как Финикс, штат Аризона.
Стоя посреди огромной комнаты в рубашке, трусах и черных носках, Ломбард наслаждался прохладным воздухом. Через несколько приятных минут он включил телевизор. В блоке новостей рассказывалось о кампании Энн Флеминг в Калифорнии. Теперь Бенджамин мог и сам убедиться: явно недостаточное количество слушателей во время его утренней агитационной речи позволило увидеть куда более очевидное. Чем больше он думал об этом, тем сильнее чувствовал, что на завтрашней встрече с Дугласом должен вести себя решительно и жестко. Пусть каждый вновь ощутит его твердую руку. Это должно стать своего рода посылом, сигналом к наступлению и позволит снова зарядиться энергией и сосредоточить силы. Ломбард спрашивал себя, что нужно для того, чтобы перетянуть на свою сторону Эбигейл Салдану; как опытному политологу ей наверняка не по душе тот бред, который несет эта выскочка Энн Флеминг.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
