Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
В войне 1805 года с Наполеоном Барклаю участвовать не довелось: войска Л. Л. Беннигсена, в которых он находился, шедшие на соединение с М. И. Кутузовым, уже на марше настигло известие о разгроме союзников под Аустерлицем. Пришлось возвращаться на зимние квартиры. Зато в Польской кампании 1806—1807 гг. Барклай командовал дивизией в армии все того же Беннигсена. Михаил Богданович отличился в сражении под Пултуском в декабре 1806 г., где руководил передовым отрядом из пяти полков (три егерских, Тенгинский мушкетерский и Польский конный). Затем при Янкове (Ионкендорфе), Ландсберге и Гоффе, он, будучи в арьергарде, проявил бесстрашие и хладнокровие. Под Ландсбергом Барклай потерял половину солдат: отступавший с барабанным боем последним Костромской пехотный полк почти полностью полег, вырубленный свежей кирасирской дивизией французов. И все же Барклай выдержал напор почти всей французской армии, ведомой самим Бонапартом, дав возможность Беннигсену собрать силы на позиции под Прейсиш-Эйлау (ныне город Багратионовск Калининградской области). Пока Беннигсен устраивался на выбранной позиции, расставлял батареи, обескровленные полки Барклая стояли до последнего на окраине Прейсиш-Эйлау, отбивая атаки корпуса французского маршала Сульта. Сам Барклай постоянно находился в огне, получил тяжелое ранение в правую руку, но продолжал командовать, пока не потерял сознание и его не вынесли с поля боя под огнем противника.
Кстати, уже в Тильзите Бонапарт поинтересовался у Александра I, кто же это целый день сдерживал его солдат у польской деревушки Гофф, и получил исчерпывающе лаконичный ответ: «Генерал Барклай-де-Толли… » Позднее Наполеон вспомнил это имя.
Именно в тех «пред-прейсиш-эйлауских» боях проявилась еще одна весьма примечательная полководческая черта Барклая – готовность к самопожертвованию.
Но геройство под Прейсиш-Эйлау далось Барклаю дорого. Более года он лечился: врачи вынули около 40 обломков раздробленной кости. В Мемеле (ныне
Клайпеда) тяжелобольного Барклая посетил Александр I, который поручил лечение генерала своему придворному врачу англичанину Я. В. Виллие. Пользуясь случаем, Михаил Богданович дельно изложил государю свое видение будущей войны с Наполеоном. Барклай советовал придать ей изматывающий характер и вынуждать противника, продвигаясь в глубь России, оставлять в качестве гарнизонов значительные силы, что неизбежно уменьшит армию захватчика. Идеи Барклая показались императору обоснованными, и он решил взять их за основу будущего плана военных действий. Если верить мемуарам главного интенданта французской армии графа Матье Дюма, Наполеону докладывали о намерении русского командования дать ему «вторую Полтаву» на… берегах Волги, а то и много далее. Да и сам Бонапарт, уже будучи на острове Святой Елены признавал, что его предупреждали о коварстве «московитов».
Но вот Барклай снова в строю и принимает участие в Русско-шведской войне 1808—1809 гг. в качестве командира 6-й пехотной дивизии. Во главе корпуса ему было поручено совершить переход по льду Ботнического залива, через пролив Кваркен. Войска Барклая за двое суток преодолели около 100 верст пути по ледяным торосам и глубокому снегу, опрокинули неприятеля при первой встрече и 10 марта 1809 г. заняли город Умео. Это заставило шведов вступить в переговоры и отдать Финляндию. «Ледяная экспедиция к берегам Швеции, – писал Барклай в Петербург, – по трудности только русскому человеку под силу». Этот поход войск Барклая-де-Толли и двух других русских корпусов через морские льды, решивший исход войны, ставят в один ряд с переходом Суворова через Альпы.
А. В. Висковатов. Унтер-офицер и обер-офицер конной артиллерии. 1812—1813 гг. Литография.
Михаил Богданович был произведен в полные генералы от инфантерии и в мае назначен главнокомандующим Финляндской армией, а также генерал-губернатором получившей конституцию Финляндии. Близость губернии к Петербургу способствовала тому, что кропотливая работа Барклая оказалась на виду. Императору Александру нравился дельный, немногословный генерал, ив 1810 г. Барклай сменил на посту военного министра графа А. А. Аракчеева, стал сенатором, его супруга получила орден Св. Екатерины, что позволило ей бывать при дворе. Это значило, что Барклай вошел в ближний круг императора.
Кстати, в 1809 г. в русской армии насчитывался 61 генерал-лейтенант. В этом списке Барклай-де-Толли занимал 47-е место по старшинству производства. Когда государь пожаловал его в генералы от инфантерии, обойденными оказались 46 человек. Военная каста, крайне ревниво относившаяся к продвижению товарищей по службе, не забыла Барклаю этого взлета. Многие сочли себя незаслуженно обойденными, а некоторые даже в знак протеста подали прошение об отставке…
Видя свою главную задачу в подготовке к войне с Наполеоном, новый министр провел большую работу по усилению армии: была проведена реорганизация министерства; образованы штабы корпусов и дивизий; разработано ив 1812 г. введено «Учреждение для управления Большой действующей армией», в котором определялись права и обязанности высших начальников и штат полевого штаба; введен новый устав о пехотной службе, корпусная организация войск; усовершенствована боевая подготовка и довольствие войск, построены новые крепости; созданы инженерные войска; реформирована артиллерия; организована военная разведка, в том числе «военные агентства» за границей; заготовлены полугодовые продовольственные запасы (крупы, мука и овес) на 250-тысячную армию; пополнены арсеналы; учреждены парки со снарядами и, наконец, проведено увеличение численности армии. Каждый корпус теперь состоял из трех родов войск: пехоты, кавалерии и артиллерии. Это давало возможность решать любую боевую задачу. Все эти меры существенно повысили боеспособность русских войск перед Отечественной войной 1812 года. Однако отнюдь не все новое, что Барклай пытался внедрить в армии, претворялось в жизнь: реальная действительность вносила серьезные коррективы.
Кстати, одним из недостатков Барклая было неумение да и нежелание доверять подчиненным и передоверять им то, что он мог сделать сам. Поэтому он нередко перегружал себя множеством мелочей в ущерб главному делу и своему здоровью.
В отношениях с Барклаем сказалось стремление Александра I полагаться только на людей, обязанных всем лично ему, а потому безусловно преданных. Выделив нового министра среди остального генералитета, император донельзя осложнил его отношения с братьями по оружию. Придворная среда тоже считала Михаила Богдановича чужаком, человеком без связей и покровителей, выдвиженцем государя. Сравнительно быстрая карьера вызывала раздражение и зависть.
Барклай ясно предвидел, что очередная война с Наполеоном будет «ужаснейшая по намерениям, единственная по роду своему и важнейшая по последствиям», но ради осторожности не считал возможным «предварить публику о критическом положении отечества» и предпочел переносить оскорбления и нападки, «спокойно ожидая оправданий от самых последствий». Силы Наполеона были так велики, что не представлялось возможным вести даже простую оборонительную войну. Следовало придумать нечто совершенно экстраординарное. Основные идеи своего плана Барклай изложил царю в специальной записке, где в качестве основной тыловой базы указывал Москву – «главное хранилище, из которого истекают действительные к войне способы и силы». Де-Толли предлагал отступать и «завлекши неприятеля в недра самого отечества, заставить его ценою крови приобретать каждый шаг, каждое средство к подкреплению и даже к существованию своему, а наконец истощив силы его с меньшим, сколько возможно, пролитием своей крови, нанести ему удар решительнейший».
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
