— Совершенно верно, — подтвердил Бетанкур. — Дюпона называют «отважным генералом» за подвиг, совершенный в битве с австрийцами при Поццоло. Два года назад он спас от полного уничтожения корпус маршала Мортье под Кремсом, а в июне нынешнего войска под его командованием вошли в Кордову и полностью разграбили её. Мне больно об этом говорить, так как я очень хорошо знаю генерала Дюпона. Было время, когда мы часто встречались во Франции, а сегодня мой бывший друг и коллега Хосе-Мария де Ланц (с ним мы написали трактат о машинах и механизмах) является начальником департамента внутренних дел и префектом именно в Кордове. Мне жаль этого человека. И хотя у меня всегда были с ним непростые отношения, я всё же в 1802 году пригласил его на должность профессора математики в путейскую школу Мадрида.
— Вы же её и организовали? — вполголоса поинтересовался князь.
— Да. Вы, наверное, знаете, по корням я француз и всегда считал Францию своей второй родиной. Я прожил там несколько лет, получив в Париже превосходное образование. Но мне сегодня стыдно и больно за то, что творят в Испании французы, — это позор для всей цивилизованной Европы.
— Вы поддерживаете инсургентов?
— Я знаю, Россия заключила с Францией Тильзитский мир, и сегодня она союзница Парижа в борьбе против Лондона. Но хотя официальный Петербург, особенно на страницах газет, на стороне Наполеона, общественное мнение российской столицы полностью на стороне инсургентов. Дело восставших правое, победа будет за ними, — закончил Бетанкур.
— Вы правы, — согласился министр внутренних дел. — Однако о политике можно говорить сколь угодно долго, а нам нужно перейти и к нашим делам.
Напомним: в отсутствие князя Николая Петровича Румянцева Департамент водяных коммуникаций подчинялся Министерству внутренних дел, возглавляемому Алексеем Борисовичем Куракиным. Он принадлежал к древнему аристократическому роду, который вел начало от великих литовских князей Гедиминовичей.
Своим взлетом по карьерной лестнице Алексей Борисович был обязан старшему брату Александру, имевшему счастье воспитываться вместе с цесаревичем Павлом Петровичем (будущим императором Павлом I). 4 декабря 1796 года, меньше чем через месяц после кончины императрицы Екатерины II, Алексей Борисович был назначен Павлом I генерал-прокурором. А немного позднее, по совместительству, занял пост главного директора Ассигнационного банка.
Будучи генерал-прокурором, он собрал «уложенную комиссию» — три книги законов уголовных, гражданских и казенных дел и восстановил при Сенате школу юнкеров из дворян для обучения их правоведению. В 1797 году А.Б. Куракину пожаловали чин действительного тайного советника и наградили орденом Святого апостола Андрея Первозванного.
Но, как известно из истории царствования Павла I, сегодняшний первый фаворит завтра легко мог оказаться в ссылке где-нибудь в Сибири. Князь Алексей Борисович Куракин, в отличие от многих других придворных павловской эпохи, ещё легко отделался. 8 августа 1798 года его отстранили от должности генерал-прокурора, назначив сенатором, что означало большое понижение. А вскоре уволили уже со всех государственных постов. Царская немилость не обошла стороной и его старшего брата Александра, бывшего любимца Павла I. Он также был снят со всех занимаемых должностей.
После убийства Павла I в марте 1801 года в Михайловском замке в Петербурге уже в начале февраля 1802 года Алексей Борисович был призван Александром I на государственную службу. Куракин получил пост генерал-губернатора Малороссии. Он прослужил около шести лет и показал себя с самой лучшей стороны: за время правления провёл канал на реке Остре, с повышенным усердием заботился о народном образовании и здравоохранении.
Именно при Куракине начал карьеру Михаил Михайлович Сперанский. Сначала личный секретарь князя, он, по протекции начальника, пошел на повышение и был принят в Сенатскую канцелярию.
С 1804 года Алексей Борисович — постоянный член Непременного совета. Несколько раз ему даже доверяли исполнять обязанности председателя.
В 1807 году Куракин назначен министром внутренних дел. При этом, если ему позволяло время, он с большой охотой занимался вопросами образования и водными коммуникациями, хотя в последних разбирался слабо. Но работа эта почему-то ему всегда была интересна и очень нравилась. О транспортных задачах, стоящих перед Россией, он всегда рассуждал с государственной точки зрения.
— Знаете, откуда пошла земля русская? — глядя в глаза Бетанкуру, спросил он. А затем, прищурившись, неожиданно стряхнул правой рукой попугая с едва качающейся деревянной жёрдочки и стал с любопытством наблюдать, как птица опять залетала по кабинету. — Когда не было ещё Российского государства, на этой территории, на севере, жили славяне, а на юге — поляне. Между ними вятичи и кривичи… Как и сейчас, они не были похожи друг на друга. Даже язык у них тогда не был общим. Что же их объединило и заставило жить в одном государстве? Путь «из варяг в греки». Это случилось, когда ислам утвердил своё господство на Средиземном море. При таком соотношении военных и политических сил самым простым и безопасным путем из Европы на Ближний Восток оказался путь через Новгород и Киев. Вот что объединило два города! Путь «из варяг в греки» соединил воедино целую группу славянских племен и превратил их в европейское государство. Одно из сильнейших! Наши предки не упустили свой шанс и использовали его с толком. Они построили мост между Западной Европой и Византией, давшей нам культуру, религию и первую письменность. У скандинавов мы взяли оружие и боевую выучку. Сегодня перед нами стоят ещё более важные задачи — объединить всю Россию водными путями.
Глаза Куракина сверкали от восторга, казалось, он говорит не перед маленьким испанцем в своем рабочем кабинете, а выступает с пламенной речью перед царем и высшими чинами. Однако, быстро поняв неуместность своего пафоса, он осекся и уже более спокойно обратился к Бетанкуру:
— Мы очень рассчитываем на вашу помощь. В России в ближайшее время будет создана система духовных училищ четырёх степеней — академии, семинарии, уездные училища и приходские школы. И Михаилу Михайловичу Сперанскому пришла в голову замечательная мысль — открыть в Царском Селе лицей и что-нибудь вроде Мадридской школы дорог и каналов, о ней мне рассказывал перед отъездом в Париж князь Румянцев. Если не ошибаюсь, вы её основатель и первый директор?
— Совершенно верно, — подтвердил Бетанкур. — Но почему эта идея пришла в голову именно Михаилу Михайловичу, если о создании Школы путей и дорог в России мы размышляли ещё год назад в переписке с князем Румянцевым?
Вопрос Бетанкура Алексей Борисович оставил без ответа. Подобрав полы камзола, князь глубоко опустился в кресло, обтянутое красным штофом. Взяв со стола черепаховую табакерку, украшенную бриллиантами и эмалью, и зажав одну ноздрю указательным пальцем, он глубоко вдохнул табачную пыль.
— В начале следующего года, — продолжил он, — мы планируем создать комиссию, в неё, помимо вас, войдет начальник Департамента водяных коммуникаций Франц де Воллан, генерал-майор Завалишин и другие персоны. Комиссия займётся подготовкой проекта указа о создании корпуса гидравликов и строителей при Департаменте инженерных кадров для путей сообщения. В дальнейшем мы планируем создать Институт Корпуса инженеров путей сообщения и назначить вас или де Воллана его первым директором. Но нам кажется, у вас больше опыта в вопросах образования, чем у Франца Павловича. Если вы подготовите грамотный и всеобъемлющий проект, то я сам буду ходатайствовать перед Его Императорским Величеством о высочайшем его благоволении назначить именно вас первым директором Института Корпуса инженеров путей сообщения.
