Прадедом Атоса (который был вовсе не благородным графом де Ла Фер, каким его представил А. Дюма, а скромным беарнским кадетом) тоже был торговец. Он приобрел поместья Атос и Отебьель и стал именоваться «господином д'Атосом». Его отец Адриан де Силлег женился на дочери торговца дю Пейре, породнившись, таким образом, с семейством де Тревиля. Родившийся от этого брака Арман де Силлег д'Атос был младшим сыном в семье и не мог наследовать родительские земли, а значит, ему оставалось выбирать между «красным и черным» – служить в армии или стать священником. Являясь дальним родственником де Тревиля, Атос в 1640 году поступил в роту мушкетеров, предварительно послужив в гвардии.
Отец Исаака де Порто был генеральным нотариусом в Беарне – важная птица. Он тоже купил земли и стал дворянином. Его жене покровительствовал знаменитый маршал де Ла Форс. Их младший сын, которого Дюма-отец окрестил Портосом, поступил во французскую гвардию, в роту Дезэссара. Как мы помним, в эту же роту поступил д'Артаньян – вернее, Шарль де Бац де Кастельмор, тоже сын «облагородившегося» разночинца: чтобы иметь больше шансов быть представленным ко двору, он взял себе фамилию матери, Франсуазы де Монтескью-д'Артаньян. Род Монтескью имел славную историю, однако был небогат; Артаньян – это небольшая деревушка, занимающая 494 гектара; ее название происходит от кельтских «arto» (медведь) и «anum» (владение), иными словами – «медвежий угол». Из знаменитой четверки мушкетеров только Арамис, то есть Анри д'Арамиц, действительно принадлежал к дворянству шпаги. Его отец Шарль д'Арамиц был дядей де Тревиля по матери и к моменту поступления своего сына Анри в мушкетеры (в том же самом 1640 году) дослужился до чина сержанта под командованием своего племянника. Некто Савиньен Сирано, чтобы поступить в роту гасконских гвардейцев, прибавил к своему имени «де Бержерак», мало заботясь о том, что к тому времени его отец уже несколько лет как продал это поместье.
Зато очень часто мушкетеры оставляли свою службу, будучи гораздо знатнее и богаче, чем когда приехали в Париж. Согласно эдикту от 1600 года, дополненному в 1750 году, чин капитана, лейтенанта и прапорщика, звание генерал-полковника кавалерии и маршала Франции, а также должность губернатора приносили заслужившему их наследственное дворянство со дня вступления в должность. Друг д'Артаньяна Франсуа де Монлезен унаследовал небольшой хуторок, затерянный в лесах, – Бемо, или Беземо. На гасконском диалекте «у besi таи» означает «никак не разгляжу». Став губернатором Бастилии, Монлезен добился, что Людовик XIII сделал Бемо маркграфством! Сын новоиспеченного маркиза стал знаменосцем королевских жандармов; когда он женился на Маргарите Женевьеве Кольбер де Вилласер (родственнице королевского министра Кольбера), отец подарил ему на свадьбу 42 тысячи ливров земельной ренты.
Капитан-лейтенант «серых мушкетеров» Луи де Мелен был маркизом де Мопертюи. По свидетельству Сен-Симона, его командир искренне верил в свою принадлежность к знатному роду де Меленов, хотя последний не признавал этого родства. Зато в 1714 году Людовик XIV специально для него восстановил герцогство Жуайез, что позволило маркизу де Мопертюи стать герцогом и пэром (род Жуайезов к тому времени угас).
Надо заметить, что градация дворянских титулов «по старшинству» появилась только в конце XVI века. Выше всех стояли принцы крови, то есть члены королевской семьи, за ними шли герцоги, маркизы, графы, видамы (наместники епископа по юридической или военной части), виконты, бароны, шевалье (кавалеры) и простые дворяне. Слово «барон» изначально имело смысл «свободный человек, воин»; неслучайно большинство гасконских кадетов носили именно баронский титул. Кроме того, существовало различие между титулом, относившимся к земельным владениям, и рангом (принц, шевалье, дворянин), связанным с отдельным человеком. (Впоследствии французы переняли у немцев правило, по которому одни и те же земли становились герцогством, маркграфством, графством, виконтством, баронством в зависимости от того, сколько детей было у их владельца.) Старший сын герцога де Грамона был не графом де Грамоном, а графом де Гишем, средний – графом де Тулонжоном, младший – шевалье де Грамоном. Таким образом, чтобы стать графом, дворянин должен был обладать поместьем, возведенным в ранг графства; продав его, он лишался графского титула. Но получить титул, связанный с поместьем, могли только люди благородного происхождения, а разночинцы, сумевшие приобрести баронство, виконтство, графство или маркграфство, становились не баронами, виконтами, графами или маркизами, а всего лишь «господином баронства такого-то» и т. д.
Впрочем, для сильных мира сего нет ничего невозможного. После кончины Людовика XIII в 1643 году его вдова Анна Австрийская возвела поместье Тревиль в ранг графства и верный слуга ее покойного мужа сделался графом. Он же, со своей стороны, еще в 1637 году купил имение Пейр, чтобы заменить благородным «де Пейр» свое буржуазное «дю Пейре». С 1665 года Шарль де Бац де Кастельмор во всех документах именовался «графом д'Артаньяном» (у него даже имелся герб), хотя замок и земли д'Артаньянов принадлежали его кузену Жозефу де Монтескью. Разоблачение «ложных аристократов» (дворян, которые не могли представить доказательств древности своего рода), проводившееся в правление Людовика XIV, его не коснулось. Его внук Луи Габриэль уже прозывался «графом де Бац д'Артаньян, шевалье, маркизом де Кастельмор, бароном де Сент-Круа и де Люпиак». В 1716-1720 годах первой мушкетерской ротой командовал Жозеф де Монтескью, граф д'Артаньян. Под его началом служил прапорщик, а затем поручик Арман Жан де Мон-Реаль, граф де Тревиль, маркиз де Монен, виконт де Тарде, барон де Монтори, господин Домезена, Барюоса и других мест, великий сенешаль Наварры, капитан замка Молеон и губернатор области Суль.
Богатство и знатность доставались худородным дворянам и потомкам разночинцев потом и кровью. Мушкетерские роты отнюдь не были парадными: в военное время они всегда находились на передовой, и тогда уж никакие связи не помогут – отсидеться в тылу не удастся. Впрочем, к этому никто и не стремился: война – самый верный путь к продвижению по службе. На смертном одре Людовик XIV Великий признался, что слишком любил войну. Эту любовь он действительно пронес через всю жизнь: из пятидесяти четырех лет его фактического пребывания у власти двадцать девять были отданы войне, а с учетом предыдущих кампаний в XVII веке Франция воевала сорок семь лет! Страшно себе представить, сколько людей было принесено в жертву Молоху, тем более что французы традиционно ставили безрассудную храбрость выше осторожной рассудительности. Например, прапорщик первой роты королевских мушкетеров Лоран де Требон прослужил в своей части верой и правдой пятьдесят лет. Во время осады Монса в марте 1691 года он был ранен мушкетной пулей, но, не дожидаясь приказа, возглавил оборону одного из равелинов и защищал его в буквальном смысле слова до последнего человека. Удрученный бессмысленной гибелью элитного подразделения, король велел арестовать де Требона за неповиновение, однако потом, вспомнив о его долгой и преданной службе, почтил его своим визитом, наградил пенсиями и сделал командором ордена Святого Лазаря.
Если бы военная свита короля состояла исключительно из родовитых дворян, к концу его царствования таковых бы просто не осталось. В апреле 1693 года Людовик XIV создал королевский военный орден Людовика Святого, чтобы отмечать им заслуги самых доблестных офицеров, причем не обязательно из дворян. Чтобы заслужить право на эту награду, претендент должен был быть католиком и прослужить в офицерском чине более десяти лет. К ордену прилагался пенсион. Красная ленточка этого ордена – бело-золотой мальтийский крест с лилиями на концах и изображением Людовика Святого в центре – была пределом мечтаний для честолюбивых буржуа: они становились военными и храбро сражались, лелея мысль о том, что, став кавалерами ордена, передадут дворянство своим детям. Военный министр Короля-Солнце Лувуа четко сформулировал правило: заслуги ставятся выше выслуги лет, а долгая служба – выше происхождения.
