Глава 1
Рождение Эхнатона
Царица Тиу, по всей видимости, подарила своему супругу несколько детей, но лишь на двадцать пятом году его правления появился на свет будущий фараон. Время шло, царица все больше и больше беспокоилась, что не может родить сына, и все истовей молилась, чтобы боги послали ей мальчика.
И по сей день каждая молодая египтянка мечтает выносить сына; те, кто не удостаиваются такой чести, забывают заповеди Магомета и обращают свои мольбы к древним богам.
Автор этой книги сам видел, как молодой крестьянин просил позволить его жене обойти вокруг наружной стены древнего храма, чтобы она могла зачать мальчика. Известна и другая история, когда три молодые женщины, преследуя ту же самую цель, скатывались вниз по постаменту перевернутой статуи Рамзеса Великого.
Конечно, озабоченная подобными проблемами, но более разумная царица Тиу с тоской обращалась то к одному богу, то к другому, обещая им любые дары, если они исполнят ее желание. Похоже, больше всего Тиу доверяла Ра-Хорахти-Атону, и, возможно, она обещала ему, что если у нее родится сын, то она посвятит его этому богу.
Скорее всего, маленький принц появился на свет в царском дворце в Фивах, расположенном на краю пустыни у подножия западных гор. Как мы уже говорили, это было просторное здание, воздушное и богато украшенное. Потолки и полы представляли собой живописные панно с изображениями животных, дикие быки бежали по заросшим тростником болотам, под ногами царя, и множество разноцветных рыб плавало в воде. Вверху, над его головой, стаи белых попугаев носились по голубому небу, и дикие утки, казалось, вылетали из раскрытых окон.
Через дверные проемы можно было увидеть сад, где росли диковинные цветы, с восточной стороны дворца сверкало огромное рукотворное озеро, окруженное деревьями азиатских пород.
Трудно найти в мире места столь же прекрасные, как те, в которых располагался дворец. Здесь можно было сидеть часами, наблюдая за тем, как играет свет на вершинах, где розовые и желтые отблески на камнях чередовались с полосками синих и пурпурных теней. От полей, раскинувшихся сегодня вокруг развалин дворца, в тех местах, где размещались некогда роскошные царские сады, и поныне остается ни с чем не сравнимое ощущение красоты и радости.
Солнечный свет и бодрящий ветерок пробуждают в человеке чувство полноты жизни. Поистине, этот дворец был подходящим местом рождения для фараона, который научил свой народ понимать красоту природы.
Глава 2
Возвышение Атона
Маленького принца назвали Аменхотепом (только на седьмом году своего правления он принял имя Эхнатон), или, в греческом варианте, Аменофисом, «мирным Амоном», в честь его отца. Но хотя таким образом и подчеркивалось превосходство Амона, все-таки покровителем мальчика считали гелиопольского бога.
В то время как великолепный царский двор ликовал по поводу рождения будущего повелителя, жрецы Амона-Ра с подозрением смотрели на младенца, которому было суждено в будущем стать их господином. Жрецы продолжали требовать безоговорочного подчинения жестким древним обычаям и отказывались удовлетворить стремление людей к более свободному толкованию религиозных догм.
Чтобы противостоять растущему влиянию Ра-Хорахти, возможно, потребовались бы более серьезные меры, если бы не тот факт, что Ра являлся также ипостасью Амона и отождествлялся с ним под именем Амон-Ра. Первоначально бог Амон был не чем иным, как местным фиванским божеством. Когда фараоны Восемнадцатой династии возвысили его до положения государственного бога всего Египта, жрецы сделали его культ приемлемым для различных провинций, отождествив его с Ра, солнечным богом, которому в той или иной форме поклонялись в любом храме и который занимал важное место во всех мифологических системах. Амону-Ра вполне могли возносить молитвы и солнцепоклонники Сирии и Нубии, поскольку почти все народы в то время почитали солнце, дарившее тепло и свет.
Вероятно, некоторые наиболее дальновидные придворные, которые пытались исподволь подорвать могущество жрецов Амона и начали проводить в жизнь свои планы религиозного и политического освобождения, постарались разорвать эту существовавшую в сознании людей ассоциацию Амона с солнцем, поскольку только благодаря ей культ Амона мог процветать где бы то ни было, кроме Фив.
Легко догадаться, что со своей стороны жрецы стремились всячески подчеркнуть связь их божества с Ра; они знали, что только гелиопольский бог может на равных соперничать с Амоном и стать достойным орудием в руках тех, кто хотел бы свергнуть их фиванское божество. Верховному жрецу Ра в Гелиополе предложили, и, возможно, весьма настоятельно, занять почетную должность второго жреца Амона в Фивах[5], что ставило его в подчиненное положение по отношению к верховному фиванскому жрецу.
Однако последователи новых веяний в ответ на это подняли на щит не Ра-Хорахти, а Атона, одну из слабейших ипостасей солнечного бога. Жрецы Амона пытались воспрепятствовать утверждению культа Ра-Хорахти, толкуя это божество как одну из ипостасей Ра и, соответственно, Амона-Ра. Сторонники перемен расценивали Ра как ипостась Ра-Хорахти и использовали для Ра-Хорахти имя Атона, которое не несло с собой никаких ассоциаций.
Фактически Атон был введен в игру для того, чтобы воспрепятствовать отождествлению Амона-Ра и Ра-Хорахти. Вскоре имя Атона, полностью вытеснившее имя Атума, стало упоминаться достаточно часто и в Фивах, и в других местах, но повсюду – и об этом следует помнить – оно рассматривалось как Ра-Хорахти.
Нетрудно понять желание двора внести перемены в религиозные догматы. Как отмечалось, культ бога Амона был настолько формализован, что напрочь исключал любое вольнодумие. Однако верхушка общества, пройдя через этап теоретизирования, и теперь собиралась восстать против власти жрецов, пресекавших любые попытки людей думать самостоятельно.
Поклонение непостижимой власти солнца под именем Атона обеспечивало широкие возможности для проявления той склонности к абстрактному мышлению, которая уже успела заявить о себе во всем цивилизованном мире. То были первые шаги философской мысли человечества, впервые в истории боги наделялись идеальными качествами.
Даже если не касаться религиозных вопросов, богатство и могущество жрецов Амона выросли настолько, что они стали представлять серьезную угрозу трону. Коллегия жрецов, базировавшаяся в Карнаке, стала злым демоном, довлевшим над государством. Соответственно, собственные политические интересы также толкали двор к тому, чтобы поддержать жрецов Гелиополя в их попытках занять более высокую позицию.
