Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
1805 год проходя из местечка Биржи, инспектор всей артиллерии граф Аракчеев сделал в Вильне смотр моей роты, и я неблагоразумно и дерзко возразил на одно из ее замечаний, умножил неблаговоление могущественного начальника, что и чувствовал впоследствии. За год до того рапортом чрез частного инспектора просил я увольнения в отставку, и, чтобы воспользоваться оною за четыре месяца до указанного времени, я предлагал оставить майором, хотя почти уже семь лет находился в чине подполковника. Я думаю, что подобной просьбы не бывало, и кажется, надлежало справиться о состоянии моего здоровья.
Д. Доу. Портрет А.А. Аракчеева
Спокойное России состояние прервано было участием в войне Австрии против французов…
В помощь Австрии пошел генерал Голенищев-Кутузов, армия его должна была состоять из 50 т. ч.
Пришедши с моею ротою к Радзивилову, я уже не застал армии и догонял ее ускоренными маршами, почему ехавшему генералу Кутузову из Петербурга попался я на дороге, и он, осмотрев роту, два уже месяца находившуюся в движении, одобрил хороший за нею присмотр, взбодрил приветствием офицеров и солдат, расспросил о прежней коей службе и удивился, что, имевши два знака отличия времен Екатерины, я имел только чин подполковника при бывших производствах прошедшего царствования. Он сказал мне, что будет иметь меня на замечании, приказал поспешить в соединение с армией. Таким образом армия наша собралась в окрестностях Браунау, и в сем городе учредилась главная квартира. Авангард был в Баварии на 13 часах пути.
Известно было, что собирается французская армия и уже не весьма в далеком расстоянии от австрийской, почему войска наши получили маршруты до Ульма и мы готовились к выступлению.
Ф. Вендармини. Портрет М.И. Кутузова
Генералу Кутузову представляют немолодого человека, имеющего сообщить ему важное известие. Мог ли ожидать генерал Кутузов, что то был сам генерал Макк с известием о совершеннейшем уничтожении армии, бывшей под его начальством. Наполеон напал на австрийскую армию при Ульме. Генерал Макк, худо извещенный о движениях неприятеля, не довольно был осторожен, войска его были разбросаны и собраться не успели. Внезапная атака такое произвела замешательство, что армия довольно многочисленная, в хорошем весьма состоянии, вся по частям и почти без сопротивления разбита была совершенно и большею частью досталась в плен, взята вся артиллерия и все обозы. Спаслась от поражения небольшая часть войск под начальством эрцгерцога Фердинанда, генералов Кинмейера и Мерфельда. Не избежал плена и сам генерал Макк, но, давши реверс не служить против французов, он получил увольнение и за паспортом их отправился в свои поместья. Перевязанная белым платком голова его давала подозрение, что славного подвига сохраняет он по крайней мере некоторую память. Но он успокоил насчет опасности, объяснив, что от неловкости почтальона он более потерпел, нежели от неприятеля. В дороге опрокинута была его карета и он ударился головой, так, однако же, так счастливо, что она сохранена на услуги любезному отечеству.
Узнавши все подробности происшествия, генерал Кутузов, поблагодарив генерала Макка за известие, с ним расстался. Кажется, никому лучше нельзя поверить в сем случае.
Генерал Макк и то заслужил удивление, что скоростью путешествия своего предупредил и самую молву. Армия австрийская не имела на сей раз расторопнейшего беглеца!
Генерал Кутузов нашелся в необходимости переменить сделанные им распоряжения, и положение его час от часу делалось затруднительнее. Неприятель шел с большою скоростью и уже не в далеком находился расстоянии. Быстрое отступление было единственным средством, но с нами была вся тяжелая артиллерия, госпитали и обозы. Дабы сколько возможно облегчить войска при отступлении, приказано все тягости отправить обратно, но г. Кутузов с войсками оставался в Браунау, ожидая присоединения австрийских войск, спасшихся от поражения при Ульме.
Наконец вышли мы из Браунау и началось знаменитое отступление, которому и сам неприятель не отказал в удивлении.
Конная моя рота и еще две пешей артиллерии в моей команде, не принадлежа никакой части войск, оставались в особенном распоряжении главнокомандующего, как резерв артиллерии. Сие особенное благоволение, привязывая меня к главной квартире, делало последним участником при раздаче продовольствия людям и лошадям, и тогда как способы вообще были для всех недостаточны и затруднительны, а мне почасту и вовсе были отказываемы, то, побуждаемый голодом, просил я о присоединении моей команды к которым-нибудь из войск. Мне в сем было отказано. Австрийский генерал Кинмейер, не имея при войсках конной артиллерии, просил о присоединении к оным моей роты, и я должен признаться, что совсем не жалел, когда главнокомандующий не изъявил на то согласия, ибо лучше хотел я терпеть вместе с товарищами.
22 октября при местечке Амштеттен (где Багратион понес большой урон) Милорадович приказал коннице ударить на колеблющегося неприятеля, и Мариупольского гусарского полка подполковник Игель-стром, офицер блистательной храбрости, с двумя эскадронами стремительно врезался в пехоту, отбросил неприятеля далеко назад, и уже гусары ворвались на батарею. Но одна картечь – и одним храбрым стало менее в нашей армии. После смерти его рассыпались его эскадроны и неприятель остановился в бегстве своем. За два дня пред тем, как добрые приятели, дали мы слово один другому воспользоваться случаем действовать вместе, и я лишь только узнал о данном ему приказании атаковать, бросился к нему на помощь с конною моею ротою, но уже не застал его живого, только остановив неприятеля движение, дал способ эскадронам его собраться и удержаться на месте[13].
Я продолжал канонаду, а между тем устроились к атаке гренадерские батальоны Апшеронского и Смоленского полков, и сам
Милорадович повел их в штыки. Ободренные присутствием начальника, гренадеры ударили с решительностью, и неприятель, далеко прогнанный, скрылся в лес и не смел показаться.
При Амштеттене в первый раз был я в сражении против французов, и в службу мою в первый раз с конною артиллерией, которой употребление я так мало знал, как и все другие. Возможность двигать ее удобнее прочей артиллерии истолковала мне обязанности поспевать всюду, и потому я попал с гусарами. Впрочем, мне удалось предупредить неприятеля, и я, заняв одно возвышение, не допустил устроить батарею, которая могла делать нам большой вред.
Генерал Милорадович чрезвычайно благодарил меня, конечно не за исполнение его приказаний, ибо удачное действие принадлежало случаю, и я смею подозревать, что ему нелегко было бы приказать что лучшее; не менее того еще, как офицеру неизвестному, весьма приятно было, что начальник отзывается с похвалою.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
