Он вышел на «Бабушкинской», опять подумал о Кате, и на душе стало тепло и хорошо. А Димка, наверное, уже в Грозном, располагается в своем резиновом госпитале.
Открывая дверь, Павел услышал, как в квартире разрывался телефон. Кот Трошка обрадовался приходу хозяина и стал тереться о ноги Павла, пока он снимал плащ. Павел повесил плащ на вешалку, взял кота на руки, почесал его за ухом и бросил на пол: не мешай. Не спеша разулся, переоделся. Телефон еще несколько раз позвонил и затих. Павел запретил себе бегать к телефону, забыв обо всем, даже если этого очень сильно хотелось. Теперь он заставлял себя сдерживаться и реагировать как можно спокойнее, даже если ждал звонка. Бежать сломя голову к трубке — совсем не царственный поступок, а царственность — это была поведенческая техника, которую он отрабатывал в этом месяце. Ему подсказал ее один знакомый психолог, и Павел чувствовал, как все меньше и меньше он суетится по пустякам. Он даже пересмотрел фильм с Эдди Мерфи «Поездка в Америку» на этот раз не просто как комедию, хотя смеялся ничуть не меньше, чем раньше, а как методическое пособие по выработке царственности. Так что пусть ему перезвонят те, кому он так нужен. А ему лично не нужен никто настолько, чтобы, даже не переодевшись, не придя в себя после дороги, начинать болтать по телефону. «Лелик, в таком виде я не могу, мне надо принять ванну, выпить чашечку кофе…» — золотые слова.
Павел сразу прошел на кухню. Трофим следовал за ним. Хозяин взял со шкафа сухой корм и насыпал коту в блюдце. Кот сразу начал хрустеть. Павел открыл холодильник — не густо: сливочное масло, в морозилке полпачки пельменей и все. Но Катька обязательно что-нибудь притащит, успокоил он себя. Вошел в единственную комнату и блаженно развалился на диване. Кот тут же оказался у него на груди.
Телефон опять зазвонил. Вот теперь можно поговорить. Это был Саша.
— Ты чего мобильник отключаешь? — на фоне его голоса Павел услышал распевающего песню «Sorry» Челентано.
— А на хрена он мне? Чтобы такие, как ты, все время названивали?
— Я, между прочим, по важному для тебя делу звоню, — почти кричал Саша, соревнуясь с Челентано.
— А у меня в жизни нет важных дел. Вернее, почти нет. Единственное важное дело я на сегодня уже завершил.
— Какое, если не секрет?
— Димку проводил, в отличие от некоторых.
— Ну ладно, Паш, пойми, не мог я… — Павел почувствовал, как брат замялся от смущения. — Я Димке сказал, у меня сегодня запись с утра. По-моему, он отнесся к этому нормально. Да и зачем это? Он и сам не хотел.
— Он не хотел, чтобы его родители провожали, боялся, что с матерью плохо станет, а против нас он ничего не имел. Ну ладно, говори, что там у тебя?
— Тут такое дело, Паш, хозяин мой, Олигарх…
— Кто? Олигарх? Я не ослышался?
— Да нет, ты не пугайся, Олигарх — это кличка у него такая, так мы его зовем с девчонками, он, ну, в общем… он крупный бизнесмен, у него своя компания, клуб наш, хоккейная команда…
— Понятно, понятно, чего ты объясняешь. И что он хочет, твой Олигарх?
— Знаешь, он вдруг ко мне обратился, не сам, конечно, через помощника, с просьбой найти ему психолога. Видно, знал, что у меня брат психолог.
— Откуда он мог знать? — Павел зевнул. — Ты ему что говорил?
— Да нет, ему не говорил, но девки знали, я недавно хвастался. Да потом, ты что думаешь… Такие люди про нас все знают, если мы с ними работаем.
— Я с ними не работаю.
— Ну, я работаю, чего ты к словам придираешься. А ты мой родной брат как-никак.
— Ладно, и чего?
— Хочет к тебе на консультацию.
— А что, у него своих психологов мало? Насколько я знаю, сейчас в крупном бизнесе психологи не дефицит, деловые люди во всем стараются следовать западной моде.
— Понимаешь, в чем дело, они там все, как бы тебе сказать, слишком засвеченные. Ну, то есть психологи у них у всех одни и те же. И этот, хозяин мой, хочет, чтобы его личный психолог был не из этого круга и в то же время хороший. Ну, как раз вроде тебя.
— Спасибо, конечно, но знаешь, брат, я что-то не хочу связываться с этой тусовкой.
— Почему? Чего тебе его тусовка? Она что, тебя коснется? Человек к тебе приходить будет, о жизни рассказывать, ты будешь его консультировать, и все.
— Да ну, наговорит мне чего-нибудь, а потом сам не рад будет, а знаешь, как у них такие вопросы решают? Очень просто — лишних людей убирают.
— Да брось ты, Паш, что-то на тебя не похоже! Ты ведь ничего никогда не боялся. Нужен ты ему больно! Ты ему необходим только как инженер человеческой души. У него что-то вроде кризиса. Я раньше никогда не видел, чтобы он так часто в клуб ходил и столько виски пил. Раньше только спорт в свободное время и никакого алкоголя. С ним, наверное, что-то происходит. Ну да, кризис, наверное, как я сказал.
— Ты знаешь, я беру сто долларов за сеанс.
— Вот об этом даже не думай, Паш! Не позорь меня. И себя тоже. Они таких цен не знают. Если скажешь — сто долларов, подумает, что ты ничего не умеешь. Умоляю тебя, это несерьезно.
— Да? Ну ладно, тогда двести.
— Триста минимум, а лучше пятьсот.
— Нет, столько брать не могу. И триста — бешеные деньги. Столько психологу ни в одной стране не платят.
— У нас страна особая, и клиент у тебя все же особый, ладно, триста. Но не меньше. Обещаешь?
— Ну, хорошо, хотя мне и страшно неудобно.
— Хочешь, я за тебя скажу?
— Хочу. Только обещай, выше трехсот цену не поднимать. Обещаешь? Или я не буду работать с ним. Я тебе точно говорю, это серьезно.
— Ладно, обещаю, скажу, что ты берешь триста долларов.
— Когда он позвонит?
— Думаю, на днях. Как Димка?
— Улетел. Счастливый, как будто в кругосветное путешествие собрался.
— Понятно.
Понятно ему, усмехнулся Павел. Что тебе понятно в твоем стрип-клубе? Там совсем другая жизнь.
— Ты когда ко мне придешь в гости? — спросил Саша.
В дверь позвонили. Паша снял с груди Трофима, встал с дивана и пошел открывать.
— А зачем? — на ходу спросил он.
— С девчонками познакомлю. Знаешь, у меня сейчас какие танцовщицы? Хоть на Бродвей их вези в шоу выступать.
— У меня свои девчонки неплохие, — сказал Паша, открыв Кате дверь и подмигнув ей. Катя с интересом посмотрела на трубку: кому это он говорит про своих девчонок? Каких девчонок?
— Что это у тебя за девчонки? — спросила она, тряхнув крашенными в рыжий цвет, мокрыми от дождя волосами, когда он помогал ей снять плащ.
— Ладно, Шурик, пока, ко мне девушка пришла. Ну да, Катька, кто же еще. Ладно, передам. — Он обнял Катю. — Тебе привет от Шурика.
