— Уже припилили. — Антон показал на высокую ограду. — Вот, пожалуйста…
Юлька с недоумением смотрела.
— Но ведь это кладбище.
— Правильно. «Ночник» посреди кладбища и находится. Идем… — И Тоха потянул Юльку к кладбищенским воротам. Чижикова с неохотой пошла.
— Что-то мне здесь не нравится, — косилась она на кресты и надгробия.
— Брось ты, Чижик-Пыжик. Это же прикольно — ночной клуб на кладбище!
Они прошли по одной кладбищенской дорожке, свернули на другую… Впереди показалось одноэтажное здание.
«ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»… «ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»… «ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»… — мигала неоновая вывеска над входом.
Клуб был стилизован под склеп. Чижикову, привыкшую к шумным дискотекам, поразила странная атмосфера клуба. Никто не топал, не хлопал, не орал; огни не мигали, музыка не грохотала… Посетители чинно танцевали парочками под довольно-таки заунывную мелодию.
Юлька чутко потянула носом:
— Чем это пахнет?..
Антон тоже принюхался:
— Ничем не пахнет.
— Да нет. Какой-то странный запах.
— Не выдумывай. Идем лучше что-нибудь выпьем.
Они сели на диванчик у стены. К ним подошел официант.
— Что будем заказывать? — осведомился он.
— А что вы порекомендуете? — спросил Тоха.
— Наш фирменный коктейль «Большой мертвец».
Антон с улыбкой глянул на Юльку.
— Моя девушка не употребляет спиртных напитков. Она еще маленькая.
— Для маленьких у нас имеется фирменный коктейль «Маленький мертвец». Безалкогольный.
— А кока-колы у вас нет? — спросила Чижикова.
— Есть.
— Тогда лучше кока-колу.
Официант удалился. Юлька посмотрела на танцующих. И обратила внимание на то, что лица у них были синеватые.
— А почему у них лица синие? — спросила она у Антона.
— Освещение такое, — объяснил Тоха. В этот момент на небольшой эстраде появились… скелеты с гитарами.
— Ой, — вскрикнула, — скелеты…
— Прикалываются ребята, — сказал Антон. — Загримировались.
Один из скелетов громко объявил:
— Дамы и господа! Сегодня для вас всю ночь поет Варвара!..
На эстраду выбежала певица. В отличие от посетителей лицо у нее было не синее, а зеленое. Как у утопленницы. Она взяла микрофон и запела под аккомпанемент скелетов-музыкантов:
Смерть пришла ночною порою,
Тра-ля-ля, тра-ля-ля.
Забрала меня с собою,
Тра-ля-ля, тра-ля-ля…
Скелеты-музыканты дружно подхватили:
Тра-ля-ля, тра-ля-ля…
Дверь, ведущая на улицу, распахнулась. В зал ворвался холодный ветер.
— Эй, кто-нибудь! — крикнула певица. — Закройте дверь, а то меня ветром унесет. Буду тогда — унесенная ветром!
Все одобрительно зааплодировали. Но дверь, похоже, никто закрывать не собирался.
Юлька встала и подошла к выходу. На улице вовсю лил дождь. Чижикова закрыла дверь и вернулась.
Антон протянул ей высокий стакан.
— Прошу, Чижик-Пыжик.
— А что это?
— Кола. Ты же сама заказывала.
— А почему она черная?
— Да это стакан черный…
Но Юлька не стала пить.
— Ну ты и трусишка, — засмеялся Тоха.
— А сейчас, дороги дамы и господа, — объявил скелет с саксофоном, — ностальгическая композиция «Воспоминания об ушедшей жизни».
Скелет вскинул сакс, и полилась печальная мелодия.
К столику подошел какой-то старый хрыч. С седой бородой и седой косичкой до плеч.
— Позвольте пригласить вас на танец, — церемонно обратился он к Чижиковой. И, полуобернувшись к Антону, добавил: — Надеюсь, вы не возражаете, молодой человек?
Тоха не возражал.
Старый хрыч закружил Юльку под хриплые звуки саксофона.
— Вам нравится это заведение? — поинтересовался хрыч.
— Не очень, — призналась Чижикова.
— Да, этот клуб довольно своеобразный. На любителя.
— На большого любителя, — уточнила Юлька.
— Верно, верно. А сколько вам лет?
— Двадцать, — соврала Чижикова.
Хрыч пытливо заглянул ей в глаза.
— А если честно?
— Ну семнадцать. А вам?
— Семьдесят.
— Хорошая разница, — захихикала Юлька.
— Да уж, — засмеялся и хрыч. — А вы работаете или учитесь?
— Работаю, — продолжала заливать Чижикова. — Фотомоделью. А вы?.. Еще учитесь?..
— Ага, в школе… — подхватил шутку хрыч. — Нет, я тоже работаю. Кочегаром в крематории.
— Я фигею! — поразилась Юлька.
— А что вас так удивляет?
— Никогда не танцевала с кочегаром из крематория.
— А я никогда не танцевал с фотомоделью, — в тон ей ответил старый хрыч. И спросил: — Как вас зовут, милое дитя?
— Юля.
Хрыч сразу погрустнел.
— Мою дочку тоже звали Юля.
— Почему «звали»? — не подумав, брякнула Чижикова.
— Она умерла.
— Ой, извините…
— Да нет, ничего… А меня зовут Николай Тимофеевич Угольков, — представился хрыч.
— Очень приятно, — сказала Юлька и принюхалась. Опять откуда-то тянуло непонятным запахом.
— Вам не кажется, что тут странно пахнет? — спросила Чижикова.
— В этом клубе всегда такой запах.
— Какой «такой»?
— Запах могилы, — сказал Угольков.
Юльку слегка покоробило.
— Могилы?
— Да, свежевырытой. Так пахнет сырая земля.
— Никогда бы не подумала.
— Это потому что вы молоды, — с улыбкой ответил Угольков. — Я бы даже сказал — супермолоды. — И прибавил, уже без улыбки: — А я стар, суперстар… Впрочем, в старости тоже есть свои плюсы, — продолжал кочегар. — К примеру, в мои семьдесят у меня больше шансов дожить до ста, чем у вас, в ваши семнадцать. Вы согласны?
— Ну, предположим, — ответила Чижикова. — И что?
— Ничего, — сказал Угольков. И повторил по слогам: — Ни-че-го.
Мелодия закончилась. Угольков отвел Юльку к ее столику.
— Благодарю за танец, — поцеловал он ей руку. Губы у него были как лед.
