Книга Балтийцы (сборник) - Леонид Павлов

Вот уже ровно месяц, как пятый и шестой дивизионы миноносцев, базируясь на Лапвик, – опорный шхерный пункт для миноносцев, – держат ночные дозоры, крейсируя поперек Финского залива между банками «Олег» и «Аполлон».

Они работают в две смены. Поочередно – одну ночь проводят в море, другую отдыхают, готовые сняться с якоря в любой момент.

Осеннее море ревет. Равноденственные штормы треплют нежные корпуса миноносцев и расшатывают механизмы. Нервно стучат машины, требующие отдыха и переборки, греются подшипники, пар просвистывает сквозь фланцы. Люди извелись и устали.

Неприятеля не видно и не слышно. Но он близко. Тень его витает совсем рядом…

На днях шторм разбушевался с такой силой, что меньшие водоизмещением миноносцы шестого дивизиона не смог ли держаться против волны и провели ночь под защитой каменистой гряды у входа в Гангэ. Гудело море и на следующий день, точно заключив союз с притаившимся врагом.

И наблюдательные посты донесли, что видят посторонние дымы, как раз в том месте, где наши миноносцы обычно держали свою завесу. Линейный флот, стоя у центральной позиции, насторожился, готовый каждую минуту к бою. Но дымы исчезли так же неожиданно, как появились. Постам службы связи показалось, что среди этих дымов высился странный силуэт, похожий на паром. Может быть, просто переутомилось зрение и перенапряглись нервы. Но все посты показывали одно и то же.

Молчаливый заход неприятельских судов в наши воды мог означать только одно – постановку мин. А потому на следующий день, когда волна немного стихла, – длинной, вьющейся между каменистыми островками лентой потянулись в море тральщики и миноносцы.

На мостике тральщика «Проводник» – лейтенант Князев, только что покинувший миноносцы, где он был групповым минным офицером, – захотевший посвятить себя новой, интересной и особенно опасной службе.

Выйдя на свободную воду, тральщики сейчас же стали в пары и двинулись по направлению, указанному наблюдательными постами.

Миноносцы повернули в открытое море и веером разошлись в дозор.

Круглая, умягченная зыбь размашисто ходила по морю гладкими стальными валунами. Миноносцы, раскачиваясь на зыби, то легко вздымались на холодный гладкий гребень, то зарывались носом в воду, отбрасывая по бортам шипящую, клокочущую пену.

На линии «Апполон» – «Олег» миноносцы дали малый ход и, не теряя друг друга из виду, стали медленно передвигаться от норда к зюду и обратно, наблюдая за той частью горизонта, откуда можно было ожидать появления врага.

На малом ходу зыбь переносилась трудно. Килевая и боковая качка, слагаясь с поступательным ходом вперед, создавали винтообразное движение, которое, по выражению сигнальщиков, ломило глаза и выматывало душу. От холодного ветра ныло в висках. Монотонно и снотворно журчала за бортом пена.

Начальник дивизиона спустился вниз. Командир миноносца «Видный», флаг-офицер и вахтенный начальник остались на мостике. Крепко держась за поручни, они вглядывались в горизонт и жадными взорами искали невидимого врага. Но горизонт был пуст. Темно-стальное море четкой линией отделялось от бледно-голубого неба, по которому снежными громадами неслись белые кучевые облака.

– Пятую неделю болтаемся, как в проруби, и хоть бы раз неприятеля увидели, – ворчал командир, сердито попыхивая папиросой. – Болтались ночью, а теперь еще и днем. «Ни сна, ни отдыха измученной душе»… – пропел он неподражаемым козлитоном.

Миноносец окунулся носом в воду, и волна заплеснула мостик. Командир, отряхиваясь, гневно бросил вымокший окурок и отвел душу крепкой бранью.

– Даже покурить не даст, так ее и разэтак…

Миноносец осел кормой, накренился, медленно перевалился на другой борт и, рыскнув по волне в сторону, опять грузно зарылся носом в воду. Правый винт, выскочив из воды, быстро замелькал в воздухе, разбрызгивая пену и сотрясая миноносец. Один из сигнальщиков украдкой наклонился за борт.

– Тэк, тэк, – заметил командир. – Блевать блюй, а службу исполняй. Это тебе не москательная торговля. Скабской, что ли?

– Калуцкий, вашсокродь.

– То-то и оно. Не принюхался еще к воде. Ты не смотри, умная твоя голова, как размахивает. Смотри только вдаль: качку меньше замечать будешь… канатная твоя фабрика. Господа, – повернулся он к офицерам, – вы можете идти пить чай, если что-нибудь из этого выйдет. Когда будет нужно, я вызову вас наверх. А пока нет надобности всем сразу расходовать свои силы.

Офицеры спустились в кают-компанию. Внизу качка чувствовалась еще сильнее. Со стола убраны были все предметы. Кожаные подушки съехали с дивана на пол и медленно ползали под столом, застревая между ножек. Уныло скрипел посудный шкап. В кают-компании стоял зеленоватый сумрак, который то светлел, то вдруг сгущался, когда иллюминаторы погружались в воду.

Вестовой, разъезжаясь ногами по полу и хватаясь за встречные предметы, подал офицерам по полстакана чаю, который они приняли в руки, так как на столе ничто не держалось.

От перебоя поминутно обнажавшихся винтов все внутри миноносца дрожало тяжелой металлической дрожью.

Разговор не клеился. Миноносец вдруг повалился на бок, и иллюминаторы ушли так глубоко, что в кают-компании стало совсем темно. Сидевшие на диване офицеры почувствовали, что они лежат. Но в следующее же мгновенье миноносец перевалился на другой борт. Ножки стола с треском вырвались из медных гнезд, и стол грузно перевернулся вверх ногами. Сидевшие на диване автоматически встали и, махнув рукой, отправились в каюты.

Но и в каюте было не многим лучше. Лежавший на койке ясно чувствовал стремительное перемещение центра тяжести своего тела от головы к ногам и обратно. Голова то тяжело наезжала на подушку, а ноги уходили куда-то вверх, то вдруг испытывала противную легкость и отставала от подушки, а ноги крепко становились на стенку шкапа.