– Сидеть! – сдавленным шёпотом скомандовал Виталий. – Пальмейда Марковна! Сидеть!
Овчарка сделала пару кругов, наконец-то уселась, разгоняя пушистым хвостом пыль и песок на полу прихожей. Голову опустила, подставила шею под ошейник.
Сергей стоял в дверном проёме комнаты, наблюдал. Пальма подтискивалась под его ладонь, чтобы не валял дурака, а погладил бы её. Он погладил умильную морду, улыбнулся, не удержался. Обоим было приятно.
– Виталь, глубоко интимный вопрос – почему Марковна?
– Ты посмотри, какие у неё чёрные библейские глаза! – в полуулыбке ответил тот. – Восточная красавица!
– А-а-а! И чем она отличается от немецкой овчарки?
– Бестактный вопрос! С «немцем» не сравнить! У них рыжие подпалины, а эта – чепрачная.
– Теперь понятно, почему она – восточно-европейская.
Они вышли в общий коридор. Дверь со страшным скрипом открылась, приржавела за ночь, должно быть, потом на излёте с ещё большим скрипом прикрылась. Звякнули на связке ключи. Зашумел лифт.
Сергей вернулся в квартиру. Заварил кипятком кашу, насыпал чайную ложечку сахара. Пошёл в ванную. Скоренько опростался, попшикал дезодорантом. Почистил зубы, побрился, влез под душ.
Дверь скрипнула громче прежнего. Виталий и Пальма возвратились.
– Ты ещё моешься? – приоткрыл двери Виталий, впуская уличную свежесть во влажное тепло ванной.
Из-под руки высовывалась собачья морда. Пальма громко, недовольно фыркнула.
– С её-то нюхом, всё равно что скрипачу-виртуозу слушать заезженную пластинку! – сказал он радостно.
– Я когда курить бросил, также стал необыкновенно запахи чувствовать, – проворчал Сергей, прикрываясь полотенцем, осторожно вылезая из скользкой ванны, побуревшей на изгибах дна от железистой воды. – Чем-то пахнет? Необычно. Псиной палёной.
– Течка началась! – озабоченно сообщил Виталий. – Счас от кобелей отбоя не будет. Будем гулять с дрыном под мышкой.
– Природа своё берёт! – сказал Сергей и подумал: – Вот и ещё одна нечаянная «радость».
Он оделся, прибрызнулся парфюмом. Присел к столу, помешал кашу столовой ложкой, остужая и пробуя на вкус.
Виталий залез в ванну, долго плескался, фыркал.
Вынырнул из тумана ванной свежий, бодрый. Непокорные вихры пытался щёткой с деревянными зубьями привести в порядок. Быстро закончил эту процедуру.
– Поклевал утренних зёрен?
– Семь минут. Я уже собрался, только кашку метну.
– О! Ты даже и обулся!
– Что потом с полным брюхом корячиться, шнурки путать. А песочек я потом подмету.
Он съел кашу. Стало тепло внутри, потянуло в сон.
Вышли. Утро только высветлилось. Сергей держал на поводке Пальму. Виталий пошёл через дорогу на стоянку, забирать машину. Пальма напряжённо всматривалась в открытые ворота, пропускала другие машины, потом взволновалась, рванула навстречу выезжающей «мазде», кинулась на заднее сиденье, покрытое специальной накидкой, чёрную и пыльную, с налипшей собачьей шерстью. Лизнула неожиданно Виталия в затылок. Он отмахнулся.
Стёкла запотели. Виталий приоткрыл своё и заднее окна. Пальма высунула морду на улицу, широко раздув ноздри.
Набрали скорость. Стало холодно. Сон у Сергея пропал. Виталий закрыл окна. Пальма старательно лизала Сергея в левое ухо.
– А ну-ка прочь, не надо фамильярностей! – засмеялся он. – Усы колючие, из проволоки!
Она улеглась на подстилку, поворчала и затихла.
Выехали на кольцевую. Машины двигались медленно, но двигались.
Виталий курил, по привычке бурчал, поругивал то одного, то другого водителя в соседнем ряду. Потом вспомнил статью о куррупции из газеты, начал что-то с жаром доказывать, но Сергей не включился в обсуждение. Повод помолчать был, он не читал этой статьи. В салоне стало тепло, он согрелся и вновь слегка задремал.
– Я вот еду, вспоминаю, – сказал Виталий, – получается грустная статистика. Все, с кем начинал когда-то давно бизнесовать на Москве, развелись с жёнами.
Он стал перечислять имена, набрался почти десяток.
– Поразметало мужиков. Кто-то в Питер перебрался, но и там новую семью завёл.
– А ты?
– Что я?
– Разве ты в разводе?
– Не совсем понятно пока.
– Как это?
– Уходит вечером в другую комнату, закрывается. Жена!
– Так ты собрался разводиться?
– Не решил ещё. Съезжу домой, поговорю. Буду разбираться.
– К сожалению, в институте брака прогулы невосполнимы, – тихо сказал Сергей, но Виталию про развод не поверил.
– Что? Не слышу! – наклонился к нему Виталий.
– Так. Ничего. Мысля вслух. Проскочили.
Сергею всегда казалось странным, что Виталию звонят из дома жена, дочь. Да, они были. Но в той технологический последовательности и занятости производством, из которых складывалась жизнь гендиректора, подчинённая исключительно интересам и проблемам изготовления очередных изделий или тех, что ещё только планировались, отношениям с людьми в цеху, эти звонки были словно из другого мира. Далеко в стороне, на некой обочине. Совсем редко, в случае крайней необходимости, он звонил сам.
Про семью он вообще редко говорил вслух, но если это и бывало, то, как правило, что-то хорошее, словно он в какой-то момент сильного напряжения или принятия важного решения хотел убедиться, что в том подразделении всё в норме, идёт по плану. Возможно, так он спасался от технократической своей жизни, приберегая тыл на тот крайний случай, когда производства не останется вовсе. Будет только семья, и производство ослабит железный жим своих тисков. И хотя помощь была чисто бытовая, но она держала Виталия в необходимом тонусе. И уж конечно не было скандалов, разборок по телефону. Всегда ровно, в полуулыбке, доброжелательно. Не было предпосылок и разговоров для развода хотя бы чисто внешних.
И теперешнее его неожиданное признание о неурядицах в семье Сергея расстроило. У него самого брак был вторым, поэтому он относился очень чутко к этой деликатной теме.
Остаток пути проехали молча.
* * *
В офисе Виталий спросил:
– Авиаторы не звонили?
– Нет, – ответил Сергей, – хотя обещали. Я думаю, надо подождать часов до четырёх.
– Да пошли они… – взорвался Виталий. – Всем офисом на них уже месяц трудимся, а им, видишь ли, трудно позвонить. Тем более – обещали.
Сергей молча пожал плечами.
Днём позвонила в офис жена Виталия, Тамара. – Как дела у вас? – спросила бодренько, «медоточиво» – подумал Сергей. Он слушал её и не слышал, поспешил отвести от себя разговор: – Тебе Виталий нужен? Нет его, на мобильный звони.
