Найгер метнул колдовскую стрелу и в Халльварда, но тот увернулся, и голубое пламя ударило в одного из зомби. Тот не обратил на это внимания, продолжил атаковать Рилда, хотя от гнилой плоти начали отваливаться куски.
А Халльвард бросился к некроманту, прыгая из стороны в сторону, чтобы не дать врагу прицелиться.
Припал к земле, и легко уклонился от новой атаки, словно и не было на нем доспехов. Приблизился еще, и в глазах бородатого чародея мелькнула неуверенность, он закусил губу.
Попытался бросить заклинание одной рукой, но понял, что не успевает, потащил из ножен меч.
– Поздно! – крикнул Халльвард, и два клинка с лязгом скрестились.
Более легкий отшвырнуло в сторону, и он сделал выпад, целясь в живот… чтобы не убить, но ранить тяжело, а предатель мучился и подыхал долго. Меч вошел в плоть, как в масло, потекла кровь, лицо Найгера стало белым, как только что вытканное полотно.
Он пошатнулся, но устоял, выбросил левую руку, целясь Халльварду в лицо, а тот опять увернулся.
Из пальцев чародея ударили фонтанчики ядовито-зеленого огня, но, не найдя цели, втянулись обратно, и начали жечь того, кто их породил. Найгер завопил, точно вошедший в боевой раж демон, глаза его выпучились, он замахал кистями, пытаясь стряхнуть пламя.
Но то ползло выше, к предплечьям, струйки дыма тянулись из-под одежды.
Халльвард отступил, чтобы искры не попали на него, с трудом удержался от плевка в лицо предателю.
– Ты… – прохрипел некромант, дергаясь и корчась. – Мой хозяин… убьет тебя.
Лицо его охватили огненные языки, оно почернело, и на траве осталась кучка пепла, в которой выделялось серебряное украшение. Только его пощадило колдовское пламя, и даже следа копоти не осталось на безделушке.
Халльвард повернулся туда, где продолжал сражаться Рилд.
Тот ворочался меж уцелевших мертвяков, как медведь в окружении псов, и меч его поднимался, но куда медленнее, чем в начале боя. Зомби напирали со всех сторон, скелет висел на левой руке Большого, и тот никак не мог столкнуть тварь.
Другой грыз наколенник, и зубы с лязгом терзали металл.
– Держись! – рявкнул Халльвард, бросаясь обратно.
Но он не успел.
Скелет добрался-таки до плоти, и Рилд вскрикнул, на миг потерял равновесие. Зомби с остатками кольчуги на плечах мгновенно перехватил его за руку с мечом, второй сцапал за шею.
Мертвяки навалились кучей, раздался громкий хруст и стон боли.
Скелеты грызли и рвали еще ворочавшегося Рилда, тот пытался отбиваться, уже не как воин, а как смертельно раненый зверь. В стороны летели фрагменты доспехов, окровавленные куски одежды, вырванные из живого тела куски мяса.
Халльвард обрушил меч на затылок одного из зомби, и голова у того лопнула.
Скелет получил пинок в ребра, и начал рассыпаться, будто крепостная стена после удара тараном. Второй отлетел в сторону, но не выпустил выдранную из плеча руку с торчащей костью.
На короткий момент Халльвард поддался ярости, позволил ей овладеть собой.
Растоптал еще один костяк, и схватился с последним зомби, тем самым, что был в остатках кольчуги. Ударил его по шее мечом, а когда голова не пожелала отваливаться, схватил и оторвал ее голыми руками.
В лицо брызнуло смрадным, но он не обратил на это внимания.
Отшвырнул то, что осталось от мертвяка, в сторону, и ударом эфеса раздробил башку скелету с рукой в лапах.
– Рилд! – позвал он, опускаясь на корточки. – Рилд!
Но Большой был мертв… нельзя остаться в живых, если тебе отъели нос, перегрызли шею и лишили двух конечностей. Не дышал и Дастин, не пошевелившийся с того момента, как в лицо ему попала магическая стрела.
Халльвард остался один.
2. Вторая. Кошка
Нос Нейли на мгновение вернул себе чувствительность, и она осознала, что от барона пахнет крепким мужским потом.
Он отвернулся от нее, и взял с полки небольшую палочку с утолщением у верхушки, прямую, украшенную резьбой. Когда встряхнул ей, девушке показалось, что ушей коснулся далекий, холодный звон, комната на мгновение уплыла в сторону, и сердце заледенело от страха.
– Что это, мой господин? – спросила она.
– Не бойся, – ответил владетельный барон Фикр ре Ларгис. – Это не больно.
От этой фразы перед глазами у Нейли помутилось, настоящее сменилось прошлым, тем прошлым, которое она меньше всего хотела вспоминать… комната на постоялом дворе, широкая кровать с клопами в тюфяке, и он, широкоплечий, сильный, с похотью в голубых глазах…
Тогда она была пятнадцатилетней девчонкой, и двух недель не прошло, как она удрала из родного замка.
А он сказал то же самое «Не бойся. Это не больно».
И соврал – ей было больно, и обидно, и страшно, и она ненавидела его, и боялась, и хотела убить…
Вынырнув из воспоминаний, Нейли обнаружила, что тяжело дышит, сердце едва не выскакивает из груди, а барон ходит вокруг и водит палочкой по воздуху, будто рисует что-то. Скосив глаза, она увидела вокруг него тень, ту самую, какую заметила еще во дворе, во время представления, и закусила губу, чтобы не вскрикнуть.
От тени веяло холодом, мертвенным, жестоким, чужим.
– Вот и прекрасно, замечательно, – сказал хозяин замка, и огладил усы, точно такие же, как у ее отца.
А когда он отвернулся, чтобы положить палочку на место и взять что-то еще, она не выдержала. Давние чувства вырвались из глубин души с силой сметающего все на своем пути потока лавы, ненависть, злость и жажда мести вскипели раскаленным, ядовитым варевом…
Нейли не видела перед собой барона.
Она видела отца, видела ту голубоглазую тварь, силой взявшую ее и лишившую девственности… Всех мужчин, что причиняли ей боль, что имели над ней власть, пользовались ей, словно вещью…
Она схватила нож, лежавший на серебряном блюде, и вонзила барону в затылок.
Хозяин замка упал совершенно беззвучно, шум поглотил закрывавший пол толстый ковер. Перевернулся лицом вверх, рот приоткрылся, и в темных глазах отразилось пламя масляной лампы.
– Нет, нет… гореть мне в огне, – прошептала Нейли, будучи не в силах выпустить окровавленный нож.
Пальцы закаменели на рукояти.
На смену ярости и ненависти пришел страх – она убила владетельного барона в его собственном замке, и ее участи теперь не позавидует даже кастрированный насильник… Ее не просто казнят, а сделают это показательно жестоко, продержат в холодном и сыром подземелье, будут пускать по кругу всей дружиной, а затем пригласят палача из Романдо, что славится заплечных дел мастерами…
Четвертование, колесование, кол и костер… о нет, они выдумают что-то похуже!
