Во дворе замка никого не было, но, переходя от денника к деннику, Клэр поняла смысл задуманного Бернардом: пока люди будут гоняться за лошадьми, Бернард сможет спокойно добраться до ворот. А она во время суматохи незаметно проскользнет в замок.
Но что он так долго делает там внизу? Нос у нее заложило, и она чихнула, а голова снова заболела. Когда все закончится, она ляжет в постель и не встанет до утра, а может, пролежит и дольше.
Клэр вывела еще одну лошадь и тут увидела, как из отверстия вылезает Бернард. Он задвинул обратно доску и набросал сверху грязи.
— Закончила? — спросил он.
— Остались две лошади помимо твоей.
Вскоре восемь испуганных лошадей метались в проходе. Бернард проверил свои мешки и еду для коня. Клэр подошла к двери и встала сбоку. Здесь она не попадет под копыта лошадей и увидит, что происходит во дворе, а при первом же удобном случае прокрадется из конюшни в замок.
Бернард направился к ней. Зачем? Попрощаться? Вот-вот прозвучит сигнал закрыть ворота, и если он не поторопится, то окажется в ловушке! Она не успела ничего ему сказать, как он нагнулся, ухватил ее за талию и, подняв, забросил себе на плечо. Клэр чуть не задохнулась и даже крикнуть не успела. Он легко вскочил на коня и устроил ее у себя на колене.
— Отпусти меня, — с трудом выдохнула Клэр.
— Ну нет, миледи, — твердым, ледяным тоном ответил он.
Она изо всех сил стала отталкивать его руку, крепко сжимавшую ей талию.
— Я требую, чтобы ты отпустил меня!
— Когда твой отец одумается, я привезу тебя обратно в Дассет.
Он собирается сделать ее заложницей! Выходит, она освободила Бернарда из темницы для того только, чтобы стать его пленницей. Клэр пнула каблуком лошадь и попыталась вырваться, но Бернард прижал ее руки к бокам и посадил верхом на лошадь.
Вдруг она почувствовала слабый запах дыма.
— Пожар, — прошептала она.
— Это горит лестница.
Так вот что он делал в туннеле — поджигал лестницу! Скоро вся конюшня будет объята пламенем. Он заставил Клэр освободить лошадей, чтобы отвлечь ее внимание.
— Предатель! Так вот как ты отплатил мне за мою доброту.
— Я оценю твою доброту, если нас пропустят в ворота.
Зазвонил колокол, предупреждая желающих зайти или выйти из ворот замка, что они закрываются на ночь. Теперь Бернарда наверняка поймают. Отец повесит его за попытку похищения и за поджог конюшни. Но отец не утолит свою ярость только смертью Бернарда. Ей, Клэр, не избежать наказания за свое участие в этом деле.
— Держись крепче! — крикнул Бернард и пнул в зад ближайшую лошадь. Лошадь понеслась к двери, а за ней следом остальные. Последним скакал Бернард.
Они отделились от группы лошадей и понеслись через двор. Клэр впилась пальцами в руку Бернарда.
Благодарение Богу, никто не осмелился остановить боевого коня. Ворота почти закрылись. Их огромные железные наконечники медленно, но верно опускались. Бернарду неминуемо придется свернуть в сторону. Но он не сделал этого, а лишь пришпорил коня. Стражники у ворот их увидели, и она услыхала, как выкрикнули их имена: ее и Бернарда.
Он не остановился, с ужасом осознала Клэр, и сейчас она погибнет, пронзенная железным острием. Она закрыла глаза и зашептала молитву.
Бернард усмехнулся.
— Не торопись молиться, а лучше пригнись.
Он подался вперед, прижав ее своим телом. Она задыхалась и ничего не видела впереди себя, лишь слышала топот копыт и крики стражи, приказывающей Бернарду остановиться. И, наконец, до ее слуха донеслось цоканье подков Кабала по деревянному мосту.
Конь нес их вдоль дороги. Бернард выпрямился, и она тоже разогнулась и облегченно вздохнула.
— Теперь можешь молиться, — сказал он.
— А я и не переставала, — с негодованием ответила она. — Мы выжили только благодаря Пресвятой Богородице.
— Тогда попроси у нее еще благословения. За нами наверняка скоро ринется отряд.
Они скакали до тех пор, пока не стало совсем темно. Если бы Бернард ехал один, то рискнул бы продолжить путь в темноте, но подвергать опасности жизнь Клэр он не мог. Лучше сойти с пороги и устроиться где-нибудь на ночлег.
Он принял два поспешных решения: первое — бежать и второе — украсть Клэр. Теперь он намерен обдумать свои поступки.
Он придержал коня. Ему было ясно, как разозлена Клэр. Она, напрягшись, сидела впереди него с прямой, как жезл, спиной. После того, как она отругала его за то, что он несется прямо под опускающиеся ворота, она не произнесла ни слова. Он поддерживал ее за талию и ощущал каждое ее движение и каждый вздох. Она не заплакала, а лишь закашлялась.
Он восхищался выдержкой Клэр. Вот только бы она не совала нос не в свои дела. Тогда ему не пришлось бы убегать из Дассета. Были ли ее побуждения помочь ему искренними, или она хотела его смерти, он не знал.
Бернард спешился, затем взял Клэр под локоть, но она обдала его уничтожающим взглядом.
Он не сердился на нее: может, она невинная жертва.
— Убери руки, — сквозь зубы процедила Клэр.
Бернард послушно отошел в сторону. Если хочет слезать с лошади сама, это ее дело.
Она быстро схватила поводья Кабала и пнула коня в бок. Но боевой конь стоял как вкопанный — он был прекрасно обучен и не повиновался никому, кроме хозяина.
— Иди же, черт тебя побери! — крикнула она и пнула его снова.
Бернард сжал ей лодыжку.
— Клэр, неужели ты не знаешь, что боевой конь слушается только своего рыцаря? Слезай вниз.
Она недовольно мотнула головой и фыркнула, затем, ухватившись за гриву Кабала, перекинула ноги через его спину, якобы собираясь подчиниться. Но Бернард разгадал ее уловку и поймал за башмак, прежде чем она успела заехать ему в подбородок. В результате она оказалась лежащей животом на седле.
Чтобы предотвратить ее возможный побег, он сказал:
— Ночью ты встретишь более страшные существа, чем я. Например, тебя поймает волк и съест на ужин.
Продолжая лежать в неловкой позе на Кабале, она пробормотала:
— А может, я предпочту волков дьяволу.
Ах, значит, он дьявол? Его это развеселило.
— Я не допущу, чтобы ты досталась волкам, Клэр. Если ты дашь слово вести себя хорошо, то я сниму тебя с лошади.
Она искоса взглянула на него.
— И это говорит человек, который только сегодня утром клялся в верности моему отцу. Какой смысл давать слово вероломному человеку?
— Я сдержал бы клятву, если бы твой отец первым не нарушил свою.
— Да? А как же рыцарская клятва защищать благородных дам? Ее ты тоже нарушил!
