Мои щеки вспыхнули — как от несправедливого обвинения в том, что мне нравится этот парень… так и от такого оскорбления.
— Что это значит?
— Ты хорошая, — сказала Бекка так, что это совсем не прозвучало как комплимент, — А Тристен — ну, говорит он складно, но в то же время человек он жестокий.
Я закатила глаза:
— Да ладно тебе, Бекка… — Я искренне верила, что Тристен Хайд исключительно хорошо воспитанный и даже… приличный юноша.
— Ну, Тодда Флика-то он чуть не до полусмерти избил! — Подруга подтвердила свое мнение фактами. — Это довольно жестоко!
Я подскочила, чуть не упав с кровати:
— Тристен избил Тодда?
— Ага. — Бекка, похоже, искренне удивилась тому, что я ничего не знаю. — Ты что, не слышала?
— Нет. — Никто не спешил позвонить Джилл Джекел, чтобы поделиться с ней новостями. — Что случилось?
Бекка пренебрежительно махнула рукой с алыми ногтями:
— Вроде Тристен хотел приударить за Дарси. Но Это просто смешно, потому что она не в его вкусе.
Я посмотрела на хорошенькое, нежное личико подружки и подумала: откуда она знает, какой у Тристена вкус? И в то же время я изо всех сил старалась не злорадствовать по поводу того, что Тодду Флику, который столько лет дразнил меня, наконец досталось. Но насилия никто не заслуживает. Оно мне было противно.
— Тристен же не сильно его ударил?
Бекка явно наслаждалась тем, что именно на ее долю выпало поделиться со мной свежими сплетнями, но улыбка, которую она до этого не в силах была скрыть, исчезла, а взгляд затуманился.
— Он сломал Тодду руку.
— Нет… — Мой взгляд переметнулся на фотку Тристена. Такого не может быть! Или может?
Когда я снова посмотрела на Бекку, я заметила, что она не просто посерьезнела, а даже как-то… испугалась. И хотя в доме, кроме нас, никого не было, она стала говорить тише, шум дождя почти полностью заглушал ее голос.
— Я… я еще один секрет про Тристена знаю, — добавила она. — Это случилось прошлым летом. Я этого никому не рассказывала.
— Правда? — Я тяжело сглотнула — я вдруг поняла, что не уверена, хочу ли это слышать. По крайней мере, от Бекки. Покуда это касается Тристена, с которым мы какое-то время назад обнимались. — М-м-м… может не стоит…
Но Бекка все-таки решила поделиться со мной тайной, выражение лица у нее при этом было странное — я такого не видела за все годы нашей дружбы.
— Я, типа… прошлым летом встречалась с Тристеном, — сказала она. — И тогда-то это и случилось…
Вцепившись пальцами в край кровати, я внимательно смотрела на подругу, пытаясь понять, что она имела в виду под словом «встречалась». Встретилась случайно на улице? Или же Бекка Райт гуляла с единственным на свете парнем, с которым мы чуть не поцеловались? Нет, я правда ничего больше не хотела слышать. Но все же на автомате спросила:
— И что… случилось?
Но в тот вечер я не дослушала историю Бекки, она не успела даже начать, как дверь в мою комнату распахнулась, и мы обе чуть до потолка не подпрыгнули.
— Мама! — воскликнула я. — Я не слышала, как ты вошла!
Она остановилась в дверном проеме, мокрая насквозь. Такая мрачная и уставшая, что Бекка без лишних слов надела свои блестящие шлепанцы, собрала вещи и тихонечко вышла, еле слышно сказав нам обеим «пока», а потом помчалась вниз по лестнице.
Пока не раздался хлопок входной двери, мама молчала. Потом она убрала со лба мокрые волосы, в которых уже проглядывала седина, и заявила:
— Джилл, нам надо поговорить. У меня плохие новости.
— Конечно, — согласилась я.
На первый взгляд я просто согласилась, но тут же подумала, что согласие мое прозвучало слишком резко или даже зло.
Конечно, у мамы плохие новости.
Изменится ли хоть что-нибудь в этом проклятом доме Джекелов?
Глава 7 Джилл
Мама сидела за кухонным столом, сгорбившись, так и не переодевшись. Мокрая одежда липла к ее телу, и она дрожала. Я поймала себя на том, что смотрю на ее плечи и ключицы, выпирающие из-под тонкой хлопчатобумажной ткани.
— Заварю тебе чая, — предложила я, — и найду что-нибудь поесть, пока мы будем разговаривать.
— Хватит просто чая. — Пища ее не интересовала. — Есть я не хочу.
— Но ведь надо, — настаивала я, но тяжелое предчувствие свернулось у меня в животе холодным комком. Мама почти не ела и страшно исхудала, а потом у нее случился срыв. — Хоть чего-нибудь.
— Нет, Джилл.
Заставить я ее не могла, так что занялась чаем — поставила чайник на плиту и достала с полки фарфоровую чашку.
— Так что случилось? — спросила я. Плохие новости… это обычно касалось отца. — Полицейские что-нибудь нашли?
— Нет, Джил. Ничего.
— А… — Да, хорошего ждать не приходится, я даже разочаровалась, узнав, что об отце вообще новостей нет.
С тех пор как нашлись некачественные записи с камер слежения «Карсон Фармасьютикалз», на которых было видно, что отец работал глубоко заполночь, иногда не один, а с каким-то человеком, лица которого нельзя было разглядеть, потому что верхний свет они не включали… С тех пор я стала цепляться за надежду, что когда-нибудь выяснится, кем был этот его таинственный напарник, и тогда полицейские не только раскроют это дело и накажут убийцу, но и отец будет отмщен.
Я такая глупая.
Чайник засвистел, я налила в чашку чаю.
— Значит, про отца новостей нет? И про того, второго?
— Джилл.
Я повернулась к маме и увидела, что она, пристально и как-то слишком сурово смотрит на меня.
— Что? — спросила я, не понимая, что сделала не так.
— Полицейские никогда не раскроют это дело, — сказала мама стальным голосом. — Выяснив, что твой отец преступник, такой же, как и его убийца, они утратили к нему интерес.
Я понимала, что зря на что-то надеялась, но, когда мама произнесла это, когда она назвала отца преступником, я вспыхнула. Меня захлестнула волна неистовой ярости. Мама в отце тоже разуверилась… Я вцепилась в чашку, и на короткий миг меня охватило безумное желание швырнуть ее через всю комнату, чтобы она ударилась о стену и разлетелась на тысячу мелких осколков.
Но, разумеется, я не могла этого сделать, я не могла испортить вещь. Вместо этого глаза мои налились слезами. Слезы… таков мой жалкий способ выражения ярости.
— Мама, не называй его преступником, прошу тебя.
Однако мои слабые попытки защитить отца разозлили ее еще больше.
