— Я никогда в это не верила, — повторила я. — Но… они здесь. В Мемфисе.
Мы переглянулись.
— Как, к дьяволу, случилось так, что ее тело оказалось в городе, где теперь живут ее отец и мать? Если только между этими двумя фактами не существует некоей связи.
В нашу дверь постучали.
— Прибыла кавалерия, — сказал Толливер.
— Да уж. Кавалерия.
У Арта почти не осталось волос, а уцелевшие были седыми и вьющимися. Он был очень тучным, одетым в прекрасный костюм, поэтому смахивал на чрезвычайно респектабельного, добродушного дедушку, что лишь доказывало, насколько обманчивой может быть внешность.
Арт придерживается выдумки, что он мой названый отец.
— Харпер! — вскричал он, широко распахнув руки.
Я шагнула к нему и крепко обняла, а потом при первой же возможности подалась назад. Толливер получил хлопок по плечу и рукопожатие.
Мы спросили, как поживает жена Арта, и он рассказал, что поделывает Джастина: учится на художественных курсах, занимается внуками, продолжает активно участвовать в делах церкви, состоит в нескольких благотворительных обществах.
Мы никогда не встречались с Джастиной.
Я наблюдала, как Арт пытается придумать, о чем бы в свою очередь спросить нас. Он не мог спросить о наших родителях — моя мать умерла в прошлом году в тюрьме от СПИДа. Мать Толливера умерла несколько лет назад от рака груди, еще до того, как мы познакомились с Артом. Отец Толливера, мой отчим, болтался без дела с тех пор, как вышел из тюрьмы, где сидел за наркотики. Мой отец по-прежнему находился в тюрьме для важных персон, ему предстояло отсидеть еще лет пять. Он прикарманил деньги своих клиентов, чтобы раздобыть наркотики, к которым пристрастился вместе с моей матерью. Мы никогда не виделись с нашими младшими сестрами, Грейси и Мариеллой, потому что тетя Иона, сестра моей матери, настроила девочек против нас. Брат Толливера Марк жил своей жизнью и не очень одобрял то, как живем мы, но звонил нам минимум раз в месяц.
И конечно, о Камерон так и не было вестей.
— Я рад видеть вас обоих, вы потрясающе выглядите, — самым сердечным тоном сказал Арт. — А теперь давайте закажем что-нибудь в номер, и вы подробно расскажете о том, что произошло.
Арт любил есть вместе с нами. Не только потому, что это было выгодно, но и потому, что это его убеждало: мы с Толливером обычные люди, а не какие-то вампиры. В конце концов, мы ели и пили, как все остальные в этом мире.
— Еду подадут через минуту, — сказал Толливер.
После этого Арт долго распространялся о том, как замечательно, что Толливер такой предусмотрительный. Вообще-то на меня такая предусмотрительность тоже произвела впечатление.
Во время еды Арт делал заметки, пока мы рассказывали ему все, что могли припомнить о наших поисках Табиты Моргенштерн. Брат достал ноутбук и проверил наши записи, чтобы убедиться, сколько Моргенштерны заплатили нам за бесплодные поиски. Мы заверили адвоката, что не собираемся ничего брать с них за то, что нашли ее сегодня, — вообще- то одна мысль об этом вызывала у меня тошноту. Арт явно почувствовал облегчение, услышав такие заверения.
— У нас нет возможности уехать отсюда, не повидавшись с Моргенштернами и не поговорив с полицией? — спросила я, зная, что задаю трусливый вопрос.
— Ни малейшей возможности, — ответил Арт.
В кои-то веки его голос звучал так же сурово, каким был его характер.
— Вообще-то чем скорее вы с ними поговорите, тем будет лучше. И вы должны сделать заявление для прессы.
— Зачем? — спросил Толливер.
— Молчание выглядит подозрительно. Вы должны сказать четко и ясно: вы понятия не имели, что найдете тело Табиты, вы шокированы и опечалены и молитесь за Моргенштернов.
— Мы уже сказали это Тринадцатому каналу.
— Вам нужно сказать об этом всем.
— Вы сделаете это за нас?
— Да. Нам нужно написать текст заявления. Я прочитаю его за вас перед камерой. Я отвечу на некоторые вопросы прессы, ровно настолько, чтобы никто не сомневался, что вы собой представляете. После этого, думается, вопросы будут просто мутить воду, тем более что я не смогу на них ответить.
Я посмотрела на Арта. Возможно, он прочел в моем взгляде некоторый скептицизм, потому что сделал большие обиженные глаза.
— Харпер, ты знаешь, я не стал бы ухудшать ситуацию, вам и без того сейчас жарко. Но мы должны исправить недоразумение, пока можно это сделать.
— Думаешь, нас собираются арестовать?
— Необязательно. Я этого не говорил. То есть это маловероятно. — Арт дал задний ход, возвращаясь на твердую почву. — Я говорю, что это наш шанс поладить с публикой, пока возможно.
Толливер с минуту смотрел на адвоката.
— Хорошо, — принял решение мой брат. — Арт, вы останетесь здесь, пока мы с Харпер пойдем в другую комнату и напишем заявление для прессы. Потом вы сможете на него взглянуть.
Не оставив нашему юристу шанса предложить другой план, мы удалились в комнату Толливера с ноутбуком в качестве нашего секретаря.
Толливер устроился за столом, а я бросилась поперек кровати.
— Доктор Нанли ничего не говорил тебе о Табите? Когда просил нас сюда приехать? — спросила я.
— Ни слова. Иначе я бы тебе рассказал, — ответил Толливер. — Он говорил только о старом кладбище, о том, что это будет настоящей проверкой, так как у тебя нет ни малейшего представления о том, кто там похоронен, и ты никоим образом не можешь этого выяснить. Он хотел знать, устроят ли тебя такие условия. Конечно, он думал, что я найду для тебя какое-то оправдание, пытаясь отказаться от задания. Нанли был искренне удивлен, когда я ответил по электронной почте, чтобы он нас ждал. Он только что имел дело с экстрасенсом Ксильдой Бернардо. Она живет здесь поблизости, помнишь?
Я встречалась с Ксильдой пару раз во время работы.
— Как у нее дела? — спросила я из чисто профессионального любопытства.
Ксильда, эффектная женщина пятидесяти с чем- то лет, любила традиционный цыганский стиль: множество ювелирных украшений и шалей, длинные спутанные волосы — из-за чего люди тут же проникались к ней недоверием. Но у Ксильды и вправду имелся дар. К несчастью, как и большинство экстрасенсов, зарабатывающих деньги с помощью своего таланта, она приукрашивала самородный дар множеством театральных показушных эффектов, считая, что это придает правдоподобие ее прозрениям.
Экстрасенсы — честные из них — получают много информации, когда прикасаются к какому-то предмету, которым владела жертва преступления. Плохая сторона этого таланта заключается в том, что очень часто они получают информацию настолько неясную, что она почти бесполезна: «Тело похоронено посреди пустого поля…» Это бесполезно, если у тебя нет ясной идеи, с чего начинать поиски. Существуют несколько экстрасенсов, способных увидеть четкое изображение, скажем, дома, где держат похищенного ребенка. Но если экстрасенс не в состоянии увидеть адрес, а полиция не может установить, кто живет в таком доме, то изображение дома практически ничего не дает. Есть несколько экстрасенсов, способных добиться подобного, но потом им еще нужно сделать так, чтобы полиция им поверила… Поскольку я ни разу не встречала экстрасенса, владеющего также тактикой SWAT[5].
