Даффи он показался каким-то несерьёзным: удлинённое бледное лицо, мелкие кудряшки. Вне поля футболисты всегда выглядят моложе; этот не был исключением. Вопросы Даффи он воспринял вежливо — Босс позвонил ему и попросил сотрудничать со следствием — но и с эдакой бодренькой зевотцей. Какая разница, кто сломал ему ногу. Что было, того не вернёшь, ведь так? Хрясь — и всё. Дэнни перебирал по памяти всех игроков, у кого были неприятности с ахиллом. Они уже никогда не набирали былую форму, даже если оставались хорошими футболистами. Взять хотя бы Тревора Фрэнсиса. Ведь у него была феноменальная скорость, просто феноменальная. Потом стряслась неприятность, на год его вывели из основного состава, а когда он вернулся, оказалось, что его бег замедлился аж на целый метр. На вкус Дэнни он и сейчас игрок хоть куда — не поймите превратно, хоть куда игрок — но уже не мирового класса. Не мирового.
Они досконально разобрали инцидент в подземном гараже; до этого не один раз то же самое делала полиция. Даффи спрашивал, не забыл ли он чего, много спрашивал и о девушке, которая его подцепила, или которую он подцепил (в точности сказать было сложно). Говорили ли что-нибудь те парни? Далеко ли от «Логова рыцарей» до подземной парковки? Кто там в тот день дежурил? Ну и далее, всё в том же духе.
— Простите, мистер, но на все эти вопросы я уже отвечал.
— Ну, может, вы что забыли. Какую-нибудь подробность. Потому я и спрашиваю.
— Но полиция так уже делала. Расспросили один раз, а потом ещё — на тот случай, если я что забыл.
— Ну, на третий раз всегда везёт, давайте попробуем.
Но им не повезло и на третий раз. Парни ничего не говорили, лиц он их не видел, забрали они только часы и бумажник; нет, об этой девушке, Денизе, он больше ничего не помнит. Ну, чёрные волосы, чёрное платье, со всех сторон открытое. Ну да, она ему понравилась, но это ещё не значит, что он помнит, какая она из себя. Ну да, если он её увидит, то тогда, наверное, вспомнит, он же не тупица какой.
— Дэнни, а если я попрошу вас кое-что сделать. Если я попрошу вас пойти со мной в «Логово» и посмотреть, нет ли там её.
— Да, это идея, мистер Даффи, если я могу так выразиться, но я это уже делал. С полицией. Дважды. И её там не было.
Даффи это не слишком удивило. Он ведь и сам был бывший полицейский, вполне естественно, что в чём-то он идёт проторенной дорожкой. Вполне естественно и то, что исчезла девушка: если бы она была обычная милая искренняя девушка, то, наверняка, попробовала бы как-то связаться с Дэнни. Эта история была во всех газетах. Почему она не написала ему, не сказала, что очень сожалеет, что не дождалась, но было так холодно, и что она очень сожалеет, что всё так вышло, но, может, ей стоит приехать и приласкать его? С другой стороны, то, что она не давала о себе знать, ещё не делало её преступницей. Может, ей просто хотелось, чтоб у её парня всё было месте?
— Я думаю, вам стоит повидать Винса.
— Это ещё кто такой?
— Он хозяин «Логова».
— Это хорошая мысль.
— И ещё Толстый Фрэнки.
— А кто такой Толстый Фрэнки?
— Вышибала.
— Вот как.
— Правда, для Фрэнки все клиенты на одно лицо. По крайней мере, пока не начнут буянить. К тому же, он частенько бывает под мухой. А Винс меня с этой девушкой не видел.
— Откуда вы знаете?
— Полицейские проверяли. Откуда ещё?
— Дэнни, но вы сходите туда со мной ещё раз?
— Нет, нет. Я хотел бы помочь, честно… Но… видите ли в чём дело: я обещал себе, что не пойду туда, пока не вернусь в основной состав. Правду сказать, мне чертовски неприятно было ходить туда с полицией. Ковылять на этих уродских костылях, а все вокруг танцуют. Я даже врезался там в одного парня.
— Понимаю.
— Ведь это же всё равно ничего не даст, я просто буду сидеть там, весь в гипсе, и никто не скажет: «Смотрите, это же Дэнни Мэтсон, какая с ним вышла неприятность, но он молодец, интересно, сколько он не сможет играть, почему бы нам не угостить его стаканчиком и не подбодрить?» Нет, они скажут по-другому: «Смотрите, да это же малыш Мэтсон, ну что за лопух, надрался и дал себя отмутозить, как раз когда команде он так нужен. Меня от него воротит, а тебя?»
Даффи не стал спорить, может быть, так они и подумают. Но Дэнни был услужливый парень, к тому же стосковался по компании, и в конце концов они пришли к компромиссу. Как-нибудь вечерком Даффи заедет за ним, они припаркуются возле «Логова» и просто посмотрят, кто туда заходит. Дэнни решил, что это он как-нибудь выдержит, и ведь Босс просил его помогать следствию.
— Вы следите за играми, мистер Даффи, правда?
— В полглаза. Но я болею за «Кью-Пи-Ар».
— А, «Рейнджеры». Босс убьёт меня, если услышит, но «Рейнджеры» — классная команда. Просто классная.
Даффи кивнул. Они помолчали.
— Футбол — удивительная игра, мистер Даффи, правда?
Даффи согласился.
— Я хочу сказать, у меня мало опыта настоящей игры, игры в основе, но кое-чему она меня уже научила.
Даффи кивнул.
— Это может быть очень добрая игра, и она многое даёт человеку.
Даффи кивнул снова.
— И она может быть очень жестокой. Она может вознести тебя, а потом сломать. Всё как в жизни, верно?
— Даффи не стал спорить.
— Гляньте там, в кармане, — показал Дэнни на висящий на двери пиджак.
Даффи засунул руку и достал лоснящийся листок. Дэнни кивнул, и он развернул его. Чуть ли не весь лист занимала большая фотография. На ярком ковре посреди огромной гостиной сидел улыбающийся темноволосый мужчина с маленьким ребёнком. Малыш довольно рискованно балансировал на футбольном мяче.
— Это в доме у Тревора Брукинга, — сказал Дэнни, — я из журнала выдрал.
Даффи внимательно изучил фотографию. Он заметил два больших застеклённых шкафа, заставленных, в основном, серебром, массивное кресло с жёлтой кожаной обивкой и такой же диван, украшенный фигурной резьбой камин и низенький кофейный столик со стеклянной столешницей.
— Уютно, — сказал он.
— Это Уоррен. С Тревором. Ему ещё четырёх нет. То есть, не было, когда сделали этот снимок. Сейчас-то он уже подрос. Вот Колетт, ей семь. А это Хильке, она финка. Это жена Тревора. Она за всем присматривает.
— Очень мило, — Даффи понравилось, как звучит «Хильке».
— Посмотрите, что висит над камином. Это фотография, посмотрите, как она снята.
Даффи только сейчас заметил над камином золочёную рамку, а в ней семейство.
— Это когда Тревор получал орден Британской империи в Букингемском дворце. С Хильке, Уорреном и Колетт. Фотографа поставили снаружи, он снял, и получилась рамка.
