Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
Вскоре из своей засады мы увидели, как к воротам дома подъехал микроавтобус, из которого вышел черный костюм в белой рубашке с галстуком в виде нашего друга Стасика. Он важным жестом подозвал к машине «козлов» и открыл заднюю дверцу. «Козлы» с усилием вытащили из нее длинный ящик, похожий на… деревянный гроб.
– Куда его тащить? – спросил один «козел» с недоумением. – На кладбище?
– В кабинет вашего шефа, – услышали мы голос Стасика.
– Так он живой еще, слава богу.
– Откуда я знаю, – усмехнулся Стасик. – Делайте, что вам говорят.
«Козлы» послушно подняли ящик и потащили его в дом. Там сначала наступила тишина, а потом послышались возгласы: «В кабинет, в кабинет!»
– Все идет как надо, – радовался Алешка.
– Жестоко, – сказал я. – Толяна положат в этот ящик, да? И пустят его по течению Самородинки?
– Ты такой умный, – ответил Алешка, – что тебе надо придумать, что мы скажем маме, когда она спросит, где мы были.
– Сам дурак, – находчиво ответил я.
А в доме началось веселье. Нам даже надоело. Там все время визжали и орали всякие голоса, звучала музыка, пели свои песни известные артисты, хлопали петарды.
Потом из дома вышли две красивые блондинки с тарелками в руках. На тарелках были объедки. Блондинки хотели пообщаться с «собачками» и пошли к доберманам.
– Какая прелесть, – сказала одна блондинка, – вот этот, который справа. Это мой, ладно? Ниночка, я буду его кормить. – И чуть не упала на тарелочку.
– А вот эта прелесть слева, Зиночка, – это мой песик. Я отдам ему две косточки. – И чуть не упала на две косточки.
Дело кончилось тем, что правый доберман разодрал юбку Ниночки, а доберман, что слева, – порвал платье Зиночки.
– Какие глупые собаки, – сказали в один голос Зиночка с Ниночкой. – И луна в этом районе дурацкая.
– Зато какой оригинальный подарок сделал этот интересный мужчина в черном костюме и в рубашке. – И Зиночка икнула.
– Они там все в рубашках и костюмах, – икнула Ниночка. – Надо починить наши платья и еще раз посмотреть на этого рыцаря. Я бы тоже поставила себе такого в офис. С ним как-то спокойнее.
– Ага, – снова икнула Зиночка. – У него такой длинный меч – как даст кому-нибудь по башке.
И они ушли в дом, где их приветствовали смехом и возгласами.
Мы, конечно, на этом банкете не присутствовали. Мы взяли на себя роль зрителей. Которые так далеко сидели от сцены, что им ничего не видно и ничего не слышно.
Однако выступление на банкете нашего старшего товарища Стасика стало спустя некоторое время нам известно.
Банкет начался в кабинете, куда «козлы» внесли ящик, распаковали его и под завистливые аплодисменты поставили рыцаря на железные ноги. Он произвел впечатление. Особенно после того, как Стасик, положив руку на его железное плечо, произнес свою речь. Он ее немного изменил, но суть осталась прежней.
– Дорогой Толян, – заговорил Стасик, одной рукой обнимая рыцаря, а в другой сжимая бокал с пузырящимся шампанским. – Мой подарок глубоко символичен. Что такое рыцарь в нашем понятии? Это олицетворение мужества, чести, великодушия. Это образ защитника слабых и угнетенных, борца за справедливость…
Растроганный Толян не дал ему закончить, тоже обнял рыцаря за стальные плечи и благо–дарно прошептал (так, чтобы всем было хорошо слышно):
– Ну прямо мой портрет. С живой натуры. И в фас и в профиль.
Если учесть, что морда этого рыцаря была похожа на перевернутое ведро с дырками, то Толян явно себе польстил. Но никто этого не заметил. Все стали орать, аплодировать и пить шампанское. А одна дамочка (Зиночка или Ниночка) вдребезги хлопнула свой бокал о шлем рыцаря. Хорошо еще – не о башку Толяна.
Дальше банкет перетек в большую комнату и затянулся.
Но вот, наконец, из дома вышел Стасик. Он был весел. Он напевал, покачиваясь, какую-то неразборчивую песенку. Про машину, на которой он привез ящик в подарок Толяну, он забыл. И пошел пешком, все время что-то напевая.
Я сказал Алешке:
– Надо проводить его до дома. А то еще заблудится.
И мы пошли за Стасиком, в некотором отдалении. А в некотором отдалении от нас жевал свою сигарету Сеня, Белый Клык.
Стасик был в хорошем настроении. Когда он шел через парк, то часто в умилении обнимал попутные деревья. Или присаживался под их кронами и пытался раскурить сигарету. Ему это не удавалось. Тогда он добродушно смеялся, растаптывал непослушную сигарету каблуком и говорил: «Это очень правильно. Курить очень вредно. Особенно в парке. Тут живут птички и рыбки».
Почему особенно вредно курить в парке, мы так и не узнали – Стасик не объяснил. Но мы проследили его до самого подъезда. У двери он вдруг обернулся, погрозил нам пальцем и сказал совершенно трезвым голосом:
– Благодарю за внимание. А он – в кабинете. Ждите событий. Но вам они недоступны.
А с домом ничего не случилось. Но это только так показалось нам.
– Нам все доступно, – сказал Алешка, когда мы укладывались спать. – Мы должны, Дим, все-таки пробраться в этот хорьковый офис и разузнать, что там делается.
Делаются там темные дела, это ясно. А туда, где такие дела делаются, так просто не пролезешь. Особенно когда кругом охрана в виде здоровенных «козлов» и злых доберманов. Впрочем, доберманы для Алешки не проблема. Он с ними найдет общий язык. Вплоть до того, что они сами его в дом приведут. Если, конечно, «козлы» не помешают.
– Я что-нибудь придумаю, Дим, – сказал Алешка между двумя зевками. Отвернулся к стенке, еще раз зевнул и произнес сонным голосом: – Я уже придумал, Дим.
За ужином Алешка плохо ел. Мама забеспокоилась:
– Ты не заболел?
– Да нет, – вздохнул Алешка. – Просто не хочется.
Мама потрогала его лоб.
– А чего тебе хочется? Беляши разогреть?
– Не хочется…
Мамино беспокойство поднялось к сорока градусам.
– Леш, я хорошие конфеты с работы ста–щила.
У них на работе всегда так. Когда они устраивают общий праздник, то потом все недоеденное и недопитое тащат по домам. Мужчины – коньяк, женщины – конфеты и фрукты.
– Очень хорошие конфеты, в коробке. Хочешь?
Алешка только вздохнул в ответ, еще грустнее.
– Так чего же ты хочешь, горе мое? – вспылила мама.
– Кошку или собаку.
Мама сначала растерялась, а потом съехидничала:
– Я не знаю, как их готовить!
– Их не надо готовить, они мне нужны сырые… то есть живые. Для души, а не для ужина.
– Понятно. – Мама стала убирать со стола.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
