Друзья снова переглянулись.
– Да нет, ты не поняла, – сказал Васечкин. – Это не сейчас.
– А когда же? – удивилась Маша.
– Ну, летом. На каникулах.
– А-а. Ну хорошо. Тогда и поговорим.
Было похоже, что Маша потеряла интерес к этой теме.
Петров, несмотря на договорённость, решил вмешаться.
– Мы с Васечкиным едем в экспедицию в Антарктиду, – объяснил он. – Там водятся неизвестные науке звери. Будем их открывать.
– Только это пока тайна. Так что никому! – строгим голосом добавил Васечкин. – Ясно?
– Ясно, – посерьёзнела Маша. – А что это ещё за экспедиция?
– Это папа мой организует. Поедешь?
– Конечно. Куда вы, туда и я! – белозубо улыбнулась Маша.
Петров просиял.
– А нас возьмут? – засомневалась она.
– Положись на Васечкина! – опередил друга Петров.
– Возьмут, – подтвердил Васечкин. – Куда они денутся! Я поставлю вопрос ребром!
Какой именно вопрос он будет ставить и почему именно ребром он это сделает, никто уточнять не стал. Маша по каким-то неизвестным причинам вполне удовлетворилась этим ответом. А Петров – что Петров? Он всегда и во всём доверял своему другу.
Но сказать одно, а сделать – совсем другое. И Васечкин очень хорошо это понимал. Теперь важно было не упасть в грязь лицом перед друзьями. Дело было за Васечкиным-старшим, от которого и зависела вся затея. Нельзя было сбрасывать со счетов и маму, её веское слово также имело большое значение. Короче, предстоял серьёзный разговор. Но для этого надо было выбрать подходящий момент.
9. Вопрос ребром
Подходящий момент настал недели через три. К тому времени прошло уже дней десять с момента возвращения экспедиции Рябова, и Игорь Петрович пребывал в приподнятом настроении, поскольку накануне на заседании учёного совета в институте было принято окончательное решение о новой экспедиции, которую лично он, профессор Васечкин, и должен был на этот раз возглавить.
Семья собралась за ужином, когда папа Васечкин поделился с домашними этой радостной новостью.
– Мы, Ира, отправимся гораздо дальше, чем Рябов, в район, который лежит к югу от Земли Королевы Мод! – восторженно говорил он. – Это, между прочим, довольно обширная территория. Представляешь сектор между нулём и шестьюдесятью градусами восточной долготы, от семидесяти пяти градусов южной широты до самого полюса?
– Представляю, – не совсем уверенно сказала мама, филолог по образованию.
Её представления о географии ненамного превышали познания самого Васечкина, который до недавних пор путал Арктику и Антарктику.
– А что о ней известно, об этой территории? – осторожно поинтересовалась она.
– В том-то и дело, что очень мало что известно! – восторженно ответил папа. – Известно, что страна эта горная, с вершинами до четырёх тысяч метров и выше, что к полюсу высота несколько понижается. Аэрофотосъёмка с самолёта, который пролетел более пятисот километров к юго-западу от нашей полярной станции «Полюс недоступности», дала совершенно неожиданные результаты. В ясный день антарктического лета при безоблачном небе во время полёта обнаружилась новая небольшая горная область, целиком окутанная облаками. Экспедиция Рябова это подтвердила. Но она не дошла до этой местности, не была достаточно подготовлена, к тому же и припасы не рассчитывались на такое долгое путешествие. Так что им пришлось вернуться. Но как бы Зильберман ни старался это отрицать, от фактов никуда не денешься. И фотографии убедительно это доказывают!
– А что именно они доказывают, пап? – невинным голосом поинтересовался Васечкин, преследовавший вполне определённую цель.
Только надо было умело подвести папу к этой цели.
– Чё там видно, на этих фотках-то?
– Если тебе интересно, я тебе покажу, – обрадовался папа. – У меня это всё в компьютере.
– Ещё бы не интересно, ещё как! – искренне ответил Васечкин.
– Может, сначала поужинаем спокойно? – немножко нервно спросила мама. – А потом уже будем рассматривать фотографии.
– Па, а ты просто пока скажи, чего там видно. А потом, после ужина, посмотрим, – дипломатично предложил Васечкин.
– Видны красно-коричневые острые вершины! – с энтузиазмом начал объяснять папа. – Они торчат из тяжёлого белого массива облаков, которые дальше, к северу, упираются в горную гряду, покрытую снегом и ледниками. Интересно, что облака эти строго локализованы.
– Это что значит? – спросил Васечкин. Интересный разговор нисколько не мешал ему уплетать за обе щёки.
– Значит, что они, видимо, стоят неподвижно. Любопытно, что к югу они резко обрываются, и на снимках снова появляется уже неровная поверхность ледников, вся изрезанная трещинами.
– Игорь, ешь, пожалуйста! – строго сказала мама. – Остынет!
Разговоры о предстоящей экспедиции нисколько её не радовали. С её точки зрения, и здесь, в Москве, хватало интересных и важных дел, совершенно не обязательно тащиться куда-то на край света, где не работает мобильный телефон, нет Интернета и вообще грозят неведомые опасности.
– Или тебе не нравится?
– Нравится, конечно, – ответил папа, принимаясь за еду. – Очень даже вкусно.
– Так это большой район или нет? – поинтересовался Васечкин, в планы которого вовсе не входило заканчивать разговор на такую важную тему.
– Не слишком, – ответил папа. – Общая площадь района, закрытого облаками, сравнительно невелика – примерно сто квадратных километров.
– Ничего себе невелика! – заметил Васечкин. – Так отчего там эти облака, по-твоему?
– Неподвижные облака заставляют думать о вулканической деятельности, – сказал папа. – Хотя до сих пор считалось, что, кроме Эребуса, действующих вулканов в Антарктиде не существует. Другого объяснения у меня пока нет. Одна из целей нашей экспедиции разгадать эту загадку. Мы отправимся непосредственно в этот таинственный район.
– Это опасно? – спросила мама. – Скажи мне правду, Игорь!
– Да нет, конечно! – рассмеялся папа. – Успокойся, что там может быть опасного! Считай, что это просто такая прогулка. Разве что продлится несколько дольше, чем обычно. Ты же видишь, Рябовская экспедиция завершилась вполне благополучно. Уверяю тебя, Ира, мы всё продумаем и подготовимся самым тщательным образом.
Васечкин, расправившийся с ужином, решил, что время пришло.
– А знаешь, папа, что бы я сделал на твоём месте? – невинным голосом начал он.
