На это Петров не нашёлся что сказать. Васечкина он действительно знал. С первого класса. Однако другая мысль озаботила его.
– А Маша? – спросил он.
– Чего Маша? – не понял Васечкин.
– А Маша как же?
– А Маша, когда узнает, что мы это открытие сделали и что ракобраза нашими именами назвали, обалдеет! Тогда она, наконец, всё поймёт!
При этом, что именно поймёт Маша, Васечкин уточнять не стал.
Но въедливому Петрову этого ответа оказалось недостаточно.
– А как она узнает? – поинтересовался он. – По Интернету, что ли?
Эта идея Васечкину не очень понравилась. Он бы предпочёл, чтобы Маша была непосредственной свидетельницей его триумфа.
– Мы её на церемонию пригласим! – нашёлся он.
– Какую ещё церемонию? – нахмурился Петров.
– На церемонию вручения Нобелевской премии! – торжественно объявил Васечкин.
– А где эта церемония проходит? – на всякий случай уточнил Петров.
Васечкин задумался. Он смутно помнил, что Нобелевскую премию вручает король. Только какой именно король – то ли шведский, то ли датский, то ли ещё какой-то, он сейчас никак вспомнить не мог.
– Где надо, там и проходит! – деловито сказал он. – Ясно где – во дворце!
И прежде чем Петров открыл рот, чтобы уточнить в каком именно дворце, торопливо добавил:
– Мы ей билет дадим в первый ряд. Пусть сидит и любуется!
Петров прикусил губу.
Он обдумал всю ситуацию, а потом решительно покачал головой.
– Это не прокатит! – сказал он.
Настала очередь Васечкина удивляться.
– Как это, не прокатит? – поразился он. – В первом ряду не прокатит? Ну, тогда можно в ложу. В королевскую.
– Дело не в этом, – вздохнул Петров. – Она нам не простит.
– Чего не простит? Премии?
– При чём тут премия! Что мы без неё в экспедицию поедем, вот чего!
Васечкин вытаращил глаза.
– Ты, что ли, хочешь, чтобы она с нами в Антарктиду попёрлась?
– А ты, что ли, не хочешь? – уставился на него Петров.
– А ты знаешь, что там может быть очень даже опасно? А мы будем без оружия!
– Почему без оружия?
– Потому что Антарктида – зона мира и дружбы! – гордо повторил Васечкин папины слова. – Понял теперь?
– Понял. Только мне эти разборки потом не нужны. Я знаю, что будет.
– Тебе мало было вчера на лыжах? То ей холодно, то ей голодно, то надо папе звонить. А это тебе не Подмосковье, это – Антарктида. Там, небось, и телефон не работает.
– Почему это не работает? – возмутился Петров. – У меня «Билайн», он везде работает.
– А там – не будет. Никакой связи! Только по радио. Азбука Морзе – пи-пи-пи… Знаешь азбуку Морзе?
– Ты её зато знаешь! – с сарказмом заметил Петров. – Что-то не верится!
– А вот и знаю!
– Ага! Ещё бы! Так же, как коньковый ход.
– А при чём тут коньковый ход, – обиделся Васечкин. – Просто не было возможности показать!
Петров решил уступить. Этот спор всё равно ни к чему привести не мог.
– Ладно, – сказал он. – Коньковый ход здесь ни при чём. Только без Маши я не поеду. А ты как хочешь.
Васечкин посмотрел другу в глаза. Петров был непоколебим.
Васечкин решил отступиться. Одному, без Петрова, ехать в экспедицию было совершенно неохота. Дружба есть дружба.
– Ладно, – в свою очередь сказал он. – Пусть едет. Она, может, даже пригодится. Раны там перевязать или ещё чего.
– Вот именно, – обрадовался Петров. – Пойдём, расскажем ей.
Но тут раздался звонок на урок, перемена закончилась.
8. На край света
На уроке Васечкин послал Маше записку. В том смысле, что им предстоит важный разговор.
Маша поняла эту записку по-своему. Повернулась, выразительно посмотрела на Васечкина и покрутила пальцем у виска.
Поговорить им с ней удалось только после уроков, на пути домой. Васечкин предупредил Петрова, что разговаривать будет он. В конце концов, это была его идея. Петров согласился.
Некоторое время они шли молча.
– Слышь, Старцева, – наконец издалека начал Васечкин. – Ты мою записку прочла?
– Прочла, – сказал Маша. – Только не поняла ничего. О чём ты поговорить хотел? Чего такого важного?
– Не знаю даже, с чего начать… – солидным голосом произнёс Васечкин. – Дело непростое!
– Начни сначала, Васечкин! – посоветовала Маша. – Я тебя слушаю. В чём это непростое дело-то?
Васечкин откашлялся.
– Понимаешь, Маша, – принизив голос, начал он. – Дело в том, что мы с Петровым уезжаем.
– Куда это? – удивилась Маша.
– Далеко! Считай, на край света!
Маша вытаращила глаза.
– На край света?
– Ну да.
Васечкин переглянулся с Петровым.
Тот молча покивал, подтвердил.
– Ты вообще-то как ко всему этому относишься? – продолжил Васечкин.
– К чему? – уточнила Маша.
– Как к чему? Ну, к нам, например? Ко мне, к Петрову?
– А-а. Я к вам нормально отношусь. Как к друзьям. А что?
– Да ничего. Мы к тебе тоже нормально. Скажи, Петров?
– Ну да! – выдавил из себя покрасневший Петров. – Безусловно!
– И что же? – нетерпеливо спросила Маша. – Дальше что?
– Короче, поедешь с нами? – выпалил Васечкин. – Говори, да или нет?
– Куда это?
– Как куда, я ведь уже говорил. На край света, можно сказать!
– Поеду! – не задумываясь, ответила Маша.
– Ну да? – обрадовался Васечкин. – Правда?
– Правда, – подтвердила Маша. – А чего тут такого?
– Да ничего, конечно! – Васечкин радостно заулыбался. – Ну ты молоток, Старцева!
Петров снова закивал. Он был согласен с тем, что Маша – настоящий молоток.
– Только я в пять часов обязательно дома должна быть, – сказала Маша.
