Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
В третью ночь стоянки на станции в вагон вошли трое мужчин; один из них держал в руках официальный документ. Обитатели вагона сели на своих нарах и с тревогой смотрели на них. Человек с документом начал читать список имен и фамилий и приказал всем тем, кого он назвал, сойти с нар. Названы были имена мужчин, глав семей, и папы в том числе.
Поднялось волнение, женщины кричали, и только мужчины, столпившиеся на маленькой площадке возле двери, стояли молча, словно смирились со своей судьбой. Все думали, что их собираются казнить.
Человек со списком поднял руку и потребовал, чтобы все замолчали. Установилась напряженная тишина.
– Не впадайте в панику, – сказал представитель власти. – С вашими мужьями ничего плохого не случится.
– Куда вы уводите их? Зачем? – кричали женщины.
– Условия в вашем вагоне тяжелые, в него вселили слишком много людей. Мы хотим облегчить ваше положение и переводим мужчин в другой вагон. Когда поездка кончится, вы воссоединитесь.
Сопровождавшие его мужчины открыли настежь двери вагона и приказали толпившимся внизу ссыльным выйти. Они исчезли в ночной темноте, без возможности проститься с женами и детьми.
После их ухода в вагоне разгорелись споры. Несколько женщин поверили объяснениям «начальника», но большинство не поверило, в том числе и моя мама.
– Вдруг они начали заботиться о наших удобствах? Глупости! – сказала она.
– С другой стороны, если они намерены их убить, то зачем им понадобилось везти их до Кирова? – возражали другие. – Они могли сделать это даже в Риге!
– В Кировской области находится большой лагерный комплекс, носящий название «Вятлаг», – сказала одна из женщин, более осведомленная, чем другие. – Вероятнее всего, их разместят в лагерях и будут использовать как рабочую силу.
Большинство согласилось с ее мнением, но многие все же надеялись, что по окончании пути мужья присоединятся к ним.
Не помню, плакала ли мама. Последующие дни слились в моем сознании в густой туман, в котором невозможно выделить какие-либо детали.
Эшелон продолжал свое движение на восток. Через несколько дней он пересек Уральские горы. Мы находились в азиатской части СССР, в Сибири.
Много сказаний посвящено этому огромному краю, который всегда был местом ссылки противников власти – прежде царской, а затем и советской. Само слово «Сибирь» наводит на мысли о суровом климате, о страшных зимних морозах. В школе нам рассказывали, что и Сталин отбывал там ссылку. Но мы не знали, что сами будем жить в поселке, удаленном на сорок километров от села Нарым, где жил ссыльный Сталин, в то время молодой революционер. После революции и смерти Ленина, когда Сталин стал единоличным «вождем», избу, где он жил, превратили в музей, призванный увековечить его пребывание там и заодно показать «жестокость царского режима».
Забегая вперед, скажу, что мне довелось побывать в этом музее, я приезжала в Нарым, когда там временно работал мой муж. Изба, в которой жил ссыльный Сталин, была покрыта стеклянным куполом, чтобы сохранилась в веках и не развалилась. Внутри, если верить словам женщины-гида, все сохранено в том виде, в каком было при Сталине. Обстановка, надо сказать, была вполне приличной. В ответ на вопрос посетителя, как Сталин зарабатывал себе на жизнь, женщина-гид сказала, что ссыльных революционеров власти обеспечивали всем необходимым. Нам бы такую жестокость – невольно подумала я тогда.
По территории Сибири эшелон продвигался быстрее, потому что на пути было мало больших городов. Проводники стали обращаться с нами человечнее и даже разрешали выходить из вагонов на небольших станциях – видимо, не опасались, что кто-нибудь сбежит. Местные жители подходили к поезду и пытались продать обитателям вагонов молоко, яйца, овощи. Мы могли покупать только продукты, не требующие варки – ведь варить было негде.
Сибирские жители носили рваную и залатанную одежду, многие были босыми. Деревни и поселки, мимо которых мы проезжали, тоже имели запущенный вид. Все, что мы видели, в корне отличалось от того, что мы слышали о счастливой жизни в СССР…
Концом пути оказался Новосибирск – большой город с впечатляющим вокзалом. Всем нам было приказано выйти из вагонов. Мужчин, которых забрали в Кирове, в толпе выходивших из вагонов не оказалось. Женщины набросились на конвоиров с вопросами: «Где наши мужья? Нам было обещано …» Конвоиры даже не пытались придумывать отговорки. Их ответом было мрачное молчание.
Было ясно: женщины и дети отправляются в ссылку одни, не зная ничего о судьбе своих мужей.
Глава 6. На новом месте
Из вокзала нас перевезли к пристани на берегу Оби – одной из самых больших рек в мире. На пристани стоял в ожидании нас грузопассажирский пароход. Всем нам приказали перейти на борт парохода и спуститься в трюм. Каждая семья нашла себе там какое-нибудь место. У мамы не хватило сил, чтобы захватить место на нарах (таких мест было мало, и люди буквально дрались за них). Мы пристроились в проходе, на полу. Можно было только сидеть на узлах, лечь было негде.
Пароход издал протяжный гудок и отплыл от пристани на север. Было разрешено свободно разгуливать по пароходу, поэтому мы с братом большую часть времени проводили на палубе. Одному надо было оставаться в трюме и стеречь вещи. В основном это делала мама.
Пароход не был приспособлен для перевозки такой массы людей в дополнение к его обычным пассажирам и грузам, поэтому вся система обслуживания вышла из строя. Камбуз не мог поставлять питание для всех, и только те, что умели пользоваться локтями и кулаками, пробивались вперед в очереди и что-то получали. Не менее агрессивные очереди выстраивались перед кранами с водой и туалетами, загаженными до такой степени, что входить в них без резиновых сапог было невозможно. Понятно, что главная проблема, которая мучила меня в вагоне, не только не решилась, а даже обострилась.
Было начало июня, и мы могли насладиться летним теплом и свежим воздухом. Но свет солнца подчеркнул, к великому потрясению и стыду, наш жалкий внешний вид. В течение трех недель пути мы не умывались, не чистили зубы, не переодевались. В полутемном вагоне, где все сидели на нарах, укутанные в одеяла, это не бросалось в глаза. Из своих домов мы вышли хорошо одетыми, как обычно одевались в Риге. Теперь это обернулось против нас: качество одежды подчеркивало грязь и запущенность. Мы выглядели как бомжи, нашедшие на помойке одежду, выброшенную богачами.
После трех дней плаванья пароход пристал к берегу и оповестил о своем прибытии продолжительным гудком. На берегу виднелось несколько деревянных домиков и складов. Это была пристань села Парабель – районного центра, под контролем которого находилась территория, сравнимая с площадью Израиля.
Все недавние обитатели вагонов столпились на палубе. Был спущен трап. Возле него стоял человек в милицейской форме и вызывал по списку тех, которые должны сойти на берег. Остальные поплывут дальше, на север, к следующей пристани.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
