34. Старый аптекарь
Летом 1914 года Агата вдруг приняла неожиданное решение – она захотела заняться фармакопеей. И поступила на службу помощником старого аптекаря, слывшего большим специалистом по ядам. Это было странное решение и странное время. Но Агате нравился и старый аптекарь, и его таинственное искусство.
Старик был, конечно, профессионалом высшего класса, но внимательная Агата однажды обнаружила, что аптекарь страдает рассеянностью. Смешивая ингредиенты, он частенько путал пропорции. И вместо лекарства у него получалось смертельно опасное снадобье.
Читая учебники по фармакологии и тщательно записывая все наставления старого аптекаря, Агата знала, какое лекарство в каком случае может представлять опасность. И заметив, что аптекарь всё перепутал, решила исправить его оплошность. Как это сделать, не обижая учителя? Агата «нечаянно» смыла этикетки с нескольких пузырьков с готовыми снадобьями. Затем она написала новые этикетки и наклеила их на пузырьки уже сообразно назначению лекарств.
В другой раз аптекарь показал Агате пузырёк с тёмной жидкостью. Это был яд кураре,
с которым старик не расставался. Он говорил, что с этим пузырьком чувствует себя сильным.
Занятия фармакологией пригодились Агате и в реальной жизни (причём очень скоро), и в её литературной работе. Впрочем, ни о том, ни о другом она пока не подозревала.
35. Война
Началась мировая война…
Беспечное мирное время с вечерними танцами и встречами с офицерами гарнизона, расквартированного в Торки, закончилось. Закончились и регулярные свидания Агаты с Арчи. К тому времени он получил удостоверение пилота и тут же был мобилизован в Королевские военно-воздушные силы. А Агата устроилась в лондонский госпиталь, куда из-за Ла-Манша уже везли первых раненых.
Изменилось всё. Агата бывала дома всё реже и реже, целыми днями пропадая в больнице. И Арчи наведывался к ней крайне редко – в военное время выбить увольнение очень непросто. К тому же Арчи ждал со дня на день отправки на прифронтовой аэродром.
Агате поручили больничную аптеку. Попутно она помогала врачам проводить операции, ухаживала за ранеными, делала перевязки. Вид крови её уже не пугал. Привыкла она и к виду искалеченных молодых тел – насколько к этому, вообще, можно было привыкнуть.
Когда она возвращалась домой, матушка спрашивала её:
– Ну как твои дела, Агата?
«Человек, который так и не повзрослел, самый опасный человек – думает, что ему всё дозволено» (Агата Кристи).
– Всё хорошо, мама, всё хорошо, – отвечала Агата.
Она прекрасно представляла, в какой ужас пришла бы матушка, узнав, что сегодня её дочь присутствовала на тяжёлой полостной операции, убирая за хирургами тазы с окровавленными внутренностями.
Война не щадит никого. В эти тяжкие дни Агата окончательно повзрослела. Это была уже не та болезненно стеснительная девочка, едва не падавшая в обморок, стоило с ней кому-то заговорить. Она превратилась в молодую сильную женщину.
36. Лётчик
Если Агата, наблюдая страдания раненых и слёзы вдов, потерявших своих мужей, воспринимала войну как беду, то Арчи рвался в бой, как мальчишка, и к войне относился, как к смертельно опасному, но всё же приключению.
Лётчик из него получился великолепный. В те годы пилоты немногочисленных истребителей были аристократами войны, бойцами высшего класса. Принадлежать к этой касте избранных считалось и почётно, и опасно – фанерный самолёт, летающий на небольшой высоте и с небольшой скоростью, можно было сбить выстрелом винтовки. Судьба берегла Арчи от подобных неприятностей. Он выходил победителем из всех воздушных дуэлей с ведущими асами Германии (лучшими в годы Первой мировой войны).
При этом он не расписывал в письмах невесте свои подвиги – реальные или мнимые. И об опасностях, которые грозили её любимому во время воздушных боёв, Агата узнала случайно от других людей и спустя много лет после окончания войны. О героизме Арчи говорили лишь ордена и медали. Когда молодой офицер вернулся в Торки, получив краткосрочный отпуск, его грудь была увешана военными наградами.
Однажды Агата спросила жениха:
– Арчи, тебе не страшно летать?
Он посмотрел на неё долгим внимательным взглядом и серьёзно ответил:
– Бывает, Агата. Но это же война…
Согласившись на роль Пуаро, Суше несколько месяцев изучал историю Бельгии…
37. Специалист по ядам
В зрелые годы писательница Агата Кристи много раз возвращалась к профессии фармацевта, которой посвятила молодые годы. Дело в том, что в своих детективных романах она «любила» умерщвлять своих персонажей именно ядами. Огнестрельных и прочих ранений в её романах заметно меньше. Кристи даже говорила, что не любит вида крови. А яд – относительно «чистый» способ убийства.
Конечно, всё это условности. И в романах Кристи, ни в одном из них, убийство не представляет самостоятельной ценности, не смакуется и не расписывается с натуралистичными подробностями. Убийство – повод к расследованию, один из незаменимых атрибутов жанра. Нет убийства, нет детектива…
Так вот, уже в 1970—1980-е годы двое немецких врачей Фолькмар Шнайдер и Бенно Риссельман проанализировали романы Агаты Кристи с целью выявить её профессиональный уровень как фармаколога. Они установили, что наряду с мышьяком и цианистым калием в романах писательницы фигурируют стрихнин, соляная кислота и талий, редкий металл, выделенный в 1896 году и впервые применённый в качестве яда в 1897 году. Талий использован Кристи в повести «Вилла „Белый Конь“», написанной в 1961 году. В 1997 году эта история помогла диагностировать заболевание девочки, поступившей в больницу Лондона с таинственным недугом.
