Как правило, все талантливые архитекторы – немножко психоаналитики. Алексей подтверждал это правило. Клиенту, пришедшему заказать дом, особняк, квартиру или коттедж, не нужно было долго доказывать, к какому хорошему специалисту он попал. Стоило лишь подняться в мансарду, в офис второго уровня, и посмотреть вокруг. И тогда разговор уже шел не на словах, а на языке чувств, и заказчик доверял свое жилище архитектору. Радушный хозяин офиса приглашал гостя на балкон с чашечкой кофе или сигаретой. Глядя на прекрасную панораму Вечного города, так хотелось построить и свое гнездо, пусть не вечное, но кто знает, скольким поколениям послужит этот домашний очаг?
В урочный час заказчик услышит, как начнут звонить церковные колокола. И этот звон, такой внезапный, почти ангельский, в суете и спешке торопливого мира напомнит о том, что и место, и время достаются человеку не случайно.
Среди идеально белых стен, на фоне беспредметных поверхностей ярче, чем в музее, перед глазами гостя выделялась на стене одна-единственная картина кисти Рене Магритта под названием «Сын человеческий». Это был не подлинник, а копия, сделанная Поташевым для собственного удовольствия. Как всякий архитектор, он был хорошим рисовальщиком и воспроизвел манеру Магритта довольно точно. На ней был изображен мужчина во фраке и в шляпе-котелке, стоящий возле стены, за которой виднелись море и облачное небо. Лицо человека было полностью закрыто парящим перед ним зеленым яблоком. Поташеву эта картина нравилась еще со студенческих лет. Он знал, что Магритт считал эту свою картину своеобразным автопортретом. Алексею тоже казалось, что человек в котелке с яблоком, закрывающим лицо, – это он, который, как многие мужчины до него и после, является потомком библейского Адама. Что же до яблока, то, как ему и положено, оно символизировало искушения, которые преследуют мужчину в нашем мире.
Обычно гость долго всматривался в эту картину-ребус, а затем, осознав, что ему не разгадать ее, приступал к обсуждению проекта своего будущего жилища.
В данный момент клиентов не было, и команда архитектурной фирмы занималась текущими проектами. Руководитель бюро вызвал к себе в кабинет Настю Аликову, возглавлявшую архитектурный отдел и отвечавшую за общую концепцию, качество и сроки выполнения заказа. Анастасия, также как и Поташев, закончила архитектурный факультет Академии художеств. Она была вторым архитектором фирмы, и в ее обязанности входила разработка дизайн-проектов и сопроводительной документации.
– Привет, Настя! – проговорил Алексей и откашлялся. Повисла пауза.
Аликова знала своего шефа со студенческих лет. Вместе с ним организовывала работу бюро. Хотя по штатному расписанию она считалась подчиненной Поташева, на самом деле она была скорее соратником и единомышленником. Она сразу же поняла, что Алексей находится в затруднительном положении.
– Привет, Леша! Что, у нас проблемы? – спросила она, внутренне собираясь.
– Не то чтобы проблема, скорее патовая ситуация. – Поташев рассказал Аликовой о вчерашнем инциденте с Топчием.
– Понятно. – У Насти отлегло от сердца. Эта проблема, по ее мнению, была вполне разрешима. – Чего бы ты хотел?
– Я хотел бы сохранить лицо и сдержать слово… Бросать начатую работу не в моих правилах. Тем более если закончить «Озерки», как и предполагалось, к Рождеству, то будет что показать на архитектурной выставке.
– По-моему, Лешик, ты знаешь, что делать! – Аликова налила себе кофе и села в глубокое кресло напротив стола. – Ты хочешь поручить мне этот объект, но стесняешься попросить.
– Потому что у тебя и так перед Новым годом куча работы! – Шеф архитектурной фирмы понимал, что перегружать работой сотрудников нельзя, тем более Анастасию, на хрупких плечах которой сейчас лежало уже три объекта.
– А мы поступим по-умному. Я в отделе не одна. Мои орлицы подхватят всю текучку, это не сложно. А «Озерки» я просто беру под авторский архитектурный надзор. Буду туда наведываться, контролировать. Не переживай, вырулим!.. – Она улыбнулась своей нежной улыбкой и торопливо поднялась. – Пойду, много работы.
– Погоди! – Алексей достал из секретера элегантную упаковку французских духов от «Escada» – любимого бренда Насти. – Хотел порадовать тебя к Новому году, но это будет аванс. А под елку я положу что-нибудь другое!
– Ты меня балуешь! – расцвела молодая женщина.
– Точно! – кивнул Поташев. Он почувствовал огромное облегчение оттого, что теперь ему не нужно будет каждый день общаться с самодуром-заказчиком.
Он набрал телефон матери.
– Мамуля, привет! Ты как? – Алексей каждый день звонил матери и, если позволял плотный график, заезжал к ней либо домой, либо на работу. Их связывали не только родственные узы, что понятно, но и профессиональная деятельность.
Нина Анатольевна Поташева – историк по профессии, доктор исторических наук, заведующая сектором генеалогических и геральдических исследований Института истории. Она была красива, годы не портили ее, а добавляли благородства облику. В молодости она была похожа на актрису Элину Быстрицкую, игравшую в фильме «Тихий Дон». Кареглазая, смуглая, с высокой копной темных волос, красиво тронутых сединой, Нина Анатольевна в свои солидные годы не только оставалась ведущим сотрудником Института истории, но и правильной мамой и мудрой женщиной.
– У меня все хорошо! Заедешь?
– Да! Хочу похитить тебя из кабинета и пообедать с тобой в каком-нибудь уютном месте. Ты как?
– Прекрасная идея! – обрадовалась Нина Анатольевна. Она знала: если сын похищает ее из институтских стен, значит, у него появились какие-то вопросы, связанные с их общими делами. И ей всегда было интересно обсуждать их с ним.
Поташевский джип «вранглер» белого цвета был ловко пристроен среди черных министерских машин перед Институтом истории на улице Грушевского.
Алексей поднялся на пятый этаж, и вскоре они с матерью спустились к машине.
– Куда поедем? – спросила Нина Анатольевна.
– Есть одно местечко… – загадочно улыбнулся сын.
Они отправились в нижнюю часть города, на Подол, к кофейне с летней террасой и плетеной мебелью. Кафе «У бабушки» располагалось в одном из тихих и уютных переулков старого города.
– Мне здесь нравится, Лешик! – сообщила «похищенная».
– Здесь хороший кофе с корицей и всегда свежее тирамису. – Сын знал вкусы матери. – А может, хочешь чего-нибудь посерьезнее?
– Знаешь, я что-то проголодалась! Давай закажем какой-нибудь салат и мясо. А уж потом десерт. – Мудрая Нина Анатольевна предложила отобедать не потому, что и впрямь проголодалась. Просто она хорошо представляла себе невероятно загруженную жизнь сына. Ей хотелось, чтобы он хоть раз в день поел основательно.
Когда им принесли еду, Алексей сперва выслушал последние новости из жизни любимой маминой собаки – спаниеля Патрика. После рассказа о ненаглядном питомце Поташев-младший поинтересовался отцом. В табели о рангах отец не случайно стоял на втором месте после собаки.
