Для встречи было выбрано тихое и уютное кафе на Петроградской стороне. Я пришел минут за двадцать до назначенного времени, потому что знал, что Мессинг придет еще раньше – такова уж его привычка. При этом, явившись на место встречи минут за сорок, Мишель может начать нервничать и даже звонить тем, с кем должен встретиться. Потому и хотелось сразу же составить компанию моему другу. Впрочем, к моему приходу компания у Мессинга уже была – раньше Мишеля в кафе пришел сам Александр Федорович Белоусов. И как же я мог забыть: Белоусов когда-то поведал мне, что всегда приходит на вокзал часа за три до отхода поезда. Эта специфика характера нашего долгожителя проявилась и теперь. Когда я поздоровался с друзьями и присел с ними, Александр Федорович не преминул заметить:
– Вы знаете, Рушель, а ведь на этом месте некогда стояла та пожарная часть, где оборвалась жизнь Аркадия Ивановича.
– Какого Аркадия Ивановича? – не понял я.
– Да того самого, Свидригайлова.
Я невольно задумался: ведь Свидригайлов – выдуманный персонаж, а вот место, где он застрелился, существует в реальном мире. Странно все-таки мы устроены – ну неужели искусство важнее жизни? О скольких живущих в этом мире мы не знаем ничего, о тех же, кто и не существовал никогда, знаем! Пока я думал об этом, в дверях кафе показались Настя Ветрова и Алексия Мессинг.
– И где же Петрович? – спросил Мишель у дочери.
– Он сегодня с близнецами, но просил передать, что мысленно всегда с нами.
Доклад Алексии
И сразу вслед за девушками явился «виновник торжества» – мой друг детства Леонид, которого я тут же представил всем присутствующим. Я вкратце рассказал историю болезни Леонида, чтобы моим друзьям стала ясна суть задачи. Только после этого слово взяла Алексия:
– Все вы знаете, что сейчас я работаю над монографией, посвященной русским путешественникам на Востоке в XVI веке. Вы спросите, какое отношение эта тема имеет к недугу Леонида? Дело в том, что в пределах того фонда, с которым работаю, я наткнулась на один довольно любопытный документ…
Тут Алексия взяла паузу и оглядела всех нас с таким видом, словно мы уже с документом ознакомились, восхитились и только и ждем случая, чтобы поздравить Алексию с совершившимся на наших глазах научным открытием. Уловив же в наших взорах всего лишь томительное ожидание, Алексия тут же продолжила:
– Так вот, друзья, архив этот состоит из ряда несколько странных документов, своего рода показаний очевидцев, собранных кем-то одним. Само собрание датируется 1556-м годом – годом присоединения к Руси Астраханского ханства. Непростые времена Ивана Грозного. Поэтому, может быть, в этих документах – ни одного имени, ни одного названия. Но и шифровками это назвать сложно, потому что смысл на сугубо информационном уровне предельно ясен. Нынче ночью я сделала переложение центральных логических узлов этого документа на современный русский язык – и вот что получилось…
С этими словами Алексия раскрыла лежавшую перед ней тетрадь с изображением Русского музея на обложке и прочла вслух:
– От древних людей, населявших некогда южные земли, мы получаем учение о дыхании. Нам предстоит научиться дышать так, как умели они это делать. И потому жили они дольше, чем мы. И сделать успевали больше, нежели наши деды и родители. А все потому, что умели правильно дышать. Странники из наших земель почти век уже ходят к горе той и там учатся дышать, а научившись, исцеляются от болезней застарелых, закоренелых и всяких прочих. И других исцеляют. Мне довелось беседовать с некоторыми из тех людей, что ходили к горе.
Не закрывая тетрадь, Алексия сказала:
– Это, как вы понимаете, не все. Далее идут записанные той же рукой своего рода показания очевидцев. Из них я сделала небольшое резюме.
Алексия стала рассказывать, не глядя в тетрадь:
– Путь на эту гору был проложен девяносто лет назад с того дня, когда была сделана основная запись. С тех пор гору посетило порядка пятисот странников, и рассказы их сходны: долго шли по землям незнакомым, некоторые плыли морем, встречали людей и животных таких, каких не встретишь на Руси. При этом ни единого описания этих людей и животных нет. Странники приближались к горе. Из всех ее описаний, довольно скупых, только и можно понять, что на вершине – снежная шапка и забраться на эту вершину никому не доводилось. Далее рассказывалось о неких знающих людях, которые встречали странников и учили их дышать. Все. Как видите, друзья, вопросов больше, нежели ответов. Что за гора под снежной шапкой? Где она находится? Что за люди встречали странников у этой горы? Наконец, о каких техниках дыхания идет речь?
Содоклад Мессинга
Кажется, Алексия сказала действительно все, что знала на этот момент. И это было немало! Поражал меня сам факт того, что потребность Леонида в лечении странным образом совпала с уникальными историческими фактами, обнаруженными Алексией. В очередной раз мне пришлось убедиться в справедливости суждения о разумности и закономерности того, что кажется случайным. Слово взял Мишель Мессинг:
– Дорогие коллеги, прошу вас, прежде всего, обратить внимание на один точный факт в предельно неконкретной парадигме сведений, представленных Алексией. Документ датируется 1556-м годом. Далее указывается точное число лет, прошедших от первого путешествия в те места, – девяносто.
Мессинг взял паузу и торжественно оглядел нас.
– То есть получается, – сказала Настя, – тысяча пятьсот пятьдесят шесть отнять девяносто… Это получается… тысяча четыреста шестьдесят шесть?
– Именно так! – провозгласил Мишель. – И что же у нас было в 1466-м году, коллеги?
Все задумались, вспоминая русскую историю. Однако Мессинг, как водится, знал ответ:
– В этом году, коллеги, начинается путешествие тверского купца Афанасия Никитина, впечатления от этого путешествия записаны им в знаменитом памятнике русской литературы «Хожение за три моря». Куда же «ходил» купец Афанасий?
Ответили хором все:
– В Индию!
– Итак, коллеги, – продолжил Мессинг, – если нас интересуют методики излечения легочных заболеваний, то цель ясна: это Индия.
