Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
Балет этот очень яркий, колоритный. Замечательны там декорации и псевдо-индийские костюмы. Партия Солора была любимой у Рудольфа Нуриева. Тогда в Ленинграде его исполнение удивило публику. Все ждали брутального мужественного воина, а Нуриев изобразил утонченного, изнеженного восточного воителя, с кошачьей пластикой и даже немного женственного.
Также вопреки правилам он пересмотрел и костюм и танцевал последний акт в трико, анев привычных шароварах.
Его партнершей обычно была Наталья Дудинская. Но несколько раз он танцевал и с Ольгой Моисеевой — необычайно грациозной и пластичной танцовщицей, ученицей Агриппины Вагановой. Первое их совместное выступление оказалось весьма драматичным — и это была как раз премьера «Баядерки». Нуриев с Дудинской долго готовились, репетировали. Из Уфы в Ленинград приехала его семья — смотреть спектакль. И вдруг Дудинская сообщила, что танцевать не может. Причину она назвала несколько странную: рассадила палец на ноге. Впрочем, она была признанной примой и могла позволить себе покапризничать.
Нуриев был в шоке: никто, даже великая балерина не смеет так поступать с ним! Он долго спорил с Дудинской по телефону, что-то доказывал — ив итоге она согласилась уступить премьеру дублерше. Это был невиданный случай! Но тут возмутилась Ольга Моисеева, которая в тот день уехала на дачу, планировала кушать клубнику и вообще в театре появляться не собиралась. К тому же она никогда до этого с Нуриевым не танцевала и как партнера его совсем не знала. Ну а репутация у него была не из лучших: уроненную на репетиции балерину ему не забыли. Но Нуриев был настойчив — и Моисеева согласилась. В итоге спектакль прошел великолепно, без единой помарки. Все были в восторге — кроме Нуриева. «Вариации не совсем получились, — брюзжал он, — так же как и поддержки.»
В зале сидела его мать, Фарида проплакала весь спектакль — от избытка чувств. Она и мечтать не могла, что на долю ее сына выпадет такой успех.
Глава 6. «Прыжок свободы»
Начало шестидесятых — это сложное и опасное время, разгар холодной войны. Революция на Кубе. Начало изменений в политике Китая, распад старинных колониальных империй, получившие независимость Того, Верхняя Вольта, Дагомея, Конго, Центральноафриканская республика, Чад и Камерун приняты в ООН. В сентябре 1960-го Никита Хрущев стучит ботинком по трибуне, обещая показать американцам «Кузькину мать». В ноябре президентом США становится Джон Кеннеди. Во Вьетнаме начинается многолетняя война, унесшая тысячи жизней. Полным ходом идет освоение космоса. СССР лидирует: запущено несколько спутников, вернулись на Землю живыми собаки Белка и Стрелка. Совершил первый полет Юрий Гагарин. Все это требует колоссальных вложений, которых не выдерживает экономика страны, и в СССР проводится десятикратная деноминация денег. Западные страны, демонстрируя силу, проводят испытания атомного оружия. СССР отвечает тем же… Налицо явное агрессивное противостояние двух систем. Ни о каком взаимопонимании не было и речи.
Пропаганда работала на полную катушку: советским людям внушалось, что все население Европы и Америки сплошь состоит из жестоких корыстолюбцев, готовых ради денег на любую подлость. На Западе же русских выставляли грубыми варварами, хладнокровными убийцами или тупыми идиотами. В те годы лишь люди искусства были способны разрушить эти уродливые стереотипы. Россию стали посещать западные кинозвезды — Жерар Филипп, Джина Лолобриджида, Элизабет Тейлор. Гастролировал в Ленинграде Королевский Английский балет. Но Нуриев тех выступлений не видел.
К 1960 году он был более чем знаменит. Сам Хрущев приглашал его и Нинель Кургапкину к себе на дачу для выступления. Восходящей звезде Кировского театра прощалось то, за что любого другого «простого человека» давно бы уже вызвали для беседы в КГБ. Нуриев открыто интересовался Западом и западным искусством, встречался с зарубежными артистами, приезжавшими на гастроли в СССР. Начал изучать английский язык.
Желая пресечь такие вольности, администрация Кировского взяла за правило отправлять Нуриева на гастроли каждый раз, как в в Ленинград приезжала западная труппа. Так, он пропустил гастроли Американского театра балета и выступления Эрика Брюна и Марии Толчиф. Эрик Брюн особенно интересовал Нуриева, и ему было до смерти обидно не увидеть столь прославленного танцовщика, поэтому он попросил кого-то из друзей заснять выступление на пленку. Потом, просматривая ее, Нуриев залюбовался танцем Брюна. Кто-то заметил, что датчанин «слишком холодный». «Да, такой холодный, что обжигает», — заметил Рудольф.
В то время уже широко муссировались слухи о его гомосексуальных наклонностях. В любовники ему приписывали то одного, то другого его знакомого. В те годы это грозило реальным тюремным сроком. Желая оградить его от беды, верная подруга Нинель Кургапкина даже нарочно пустила слух, что они с Нуриевым любовники.
В 1961 году стало известно о том, что труппа Кировского театра поедет на гастроли в Париж. Нуриев был уверен, что во Францию его не отпустят. Однако от принимающей стороны пришло письмо, в котором говорилось, что они желают видеть именно молодых танцовщиков, а не стареющих корифеев сцены вроде Дудинской и Сергеева. Пришлось включить в труппу Нуриева — несмотря на его ужасную репутацию. Дудинская и Сергеев поехали в качестве консультантов, а вот невезучую Аллу Шелест выкинули совсем. Она горько плакала, и Нуриев оказался чуть ли не единственным, кто ей искренне сочувствовал.
Не поехала в те гастроли и его верная подруга и партнерша Кургапкина. Балерину, позволившую себе появиться на публике в брюках, необходимо было проучить.
Нуриева впоследствии часто расспрашивали, планировал ли он свое бегство заранее и что именно послужило толчком к побегу. Находились люди, рассказывавшие, будто он делился с ними своими намерениями остаться за рубежом. В качестве доказательства даже использовалось то, что он учил английский язык. Но правды в этих рассказах мало.
Нуриев политикой никогда не интересовался. За все годы, проведенные им на Западе, он ни разу не позволил себе публично критиковать советскую страну и образ жизни. Рудольфа Нуриева мало интересовало то, при каком строе он живет, ему нужно было танцевать, сколько он хотел, что хотел и как хотел, а также иметь достойный уровень жизни — это соображение всегда было для него немаловажным. И практически все, с кем общался Нуриев в тот период, утверждают, что никакого заранее обдуманного намерения у него не было. Это доказывает даже то, что все свои деньги в Париже Рудольф потратил на балетные костюмы и принадлежности для них. Все решилось в течение получаса в парижском аэропорту. Просто он не умел притворяться и жить в клетке. А советские артисты, даже выехав за рубеж, оставались под неусыпным наблюдением компетентных органов. Они не имели права самостоятельно гулять по городу, а только лишь с группой. Существовал «комендантский час»: после девяти часов вечера все должны были находиться в своих номерах — сопровождающие чекисты проверяли и записывали нарушения.
Очутившись в Париже, Нуриев, с разрешения руководителя труппы Константина Сергеева познакомился с французскими балетными танцовщиками. Восхищенные его способностями, темпераментом и грацией, они пригласили Рудольфа в ресторан. Но в тот первый день, словно маленькому мальчику, ему велели вернуться в гостиницу ровно к девяти часам вечера. На второй день он снова встретился с французскими знакомыми — уже без разрешения. Ломаный английский позволял Нуриеву общаться с французами более-менее свободно. Они говорили о Нижинском, о балетах Фокина, потом отправились смотреть мюзикл «Вестсайдская история», поставленный Джеромом Роббинсом, который потом станет большим другом Нуриева.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
