В течение ранних стадий мир и самость суть одно и то лее; одно не отличается от другого [плероматические уроборические стадии]. Но даже когда эти две категории становятся различимыми, вначале их очень тесная близость сохраняется: мир все еще сознателен и наполнен намерениями, самость все еще, так сказать, материальна. На каждом этапе процесса разделения оба они эволюционируют в смысле все большего расхождения, но у ребенка они никогда не разделяются полностью… (сейчас мы не говорим о взрослом). На каждой стадии в концепции природы остается то, что можно было бы назвать «приверженностями», фрагментами внутреннего опыта, которые все еще тяготеют ко внешнему миру [297].
Это фундаментальное и магическое смешение внутреннего и внешнего, психики и материального окружения, является одной из характеристик довербального первичного процесса (на что обращает внимание и Ариети [7]). Получается так, будто эта наиболее примитивная из познавательных форм, развивающаяся по мере выделения психики из материальной целостности плеромы, сопричастна одновременно и ментальному субъекту и материальному объекту: не принадлежа исключительно ни тому, ни другому, она отражает первую рудиментарную вспышку познания: происходящего в тот момент, когда они впервые начинают дифференцироваться.
Настоящий образ может возникать лишь на третьей стадии сенсорно — моторного развития, а до этого времени у младенца присутствуют уроборические формы, осевые образы, моторные схемы и так далее. «Только к седьмому месяцу ребенок начинает переживать. Например, если он способен искать погремушку, спрятанную под подушкой, вероятно, в его уме может храниться образ погремушки» [7]. Но, начиная с этого периода, образы начинают решительно входить в сферу осознавания, и к шестой стадии сенсомоторного развития (к концу второго года жизни) ребенок может весьма точно воображать отсутствующие объекты и, значит, формировать правильную «картинку» постоянства объектов, то есть «знание о том, что мир состоит из вещественных, неизменно существующих объектов, которые могут подвергаться манипуляциям и разного рода преобразованиям, сохраняя при этом свою тождественность» [149]. И добивается он этого, по существу, благодаря способности «изображать» отсутствующие объекты, каким бы слабым во всех остальных отношениях не был на этой стадии процесс воображения.
Присутствие образа также значительно расширяет эмоциональную и мотивационную жизнь младенца, поскольку теперь он может реагировать не только на текущие события, присутствующих людей и наличные объекты, но и просто на образы таких сущностей, которые сами могут и не присутствовать [118], [120]. Ведь образ пробуждает те же эмоции и чувства, что и действительный объект или человек. Более того, ребенок впервые может испытывать длительные эмоции, ибо образ способен поддерживать и продлевать определенные чувства. Например, у Ариети ясно показано, что младенец может испытывать тревогу, являющуюся всего лишь воображаемым и, значит, искусственно поддерживаемым страхом. Точно так же он может чего‑то желать, поскольку желание — это просто воображаемое удовольствие [7]. Теперь уже не только наличный страх, но и страх воображаемый, не только наличное телесное удовольствие, но и желаемое удовольствие. Следовательно, образ порождает исполнение желаний, равно как и уменьшение тревоги, причем и то и другое — это расширенные и преобразованные формы более простого принципа удовольствия — неудовольствия, действовавшего на предыдущем уровне [7]. Поэтому исполнение желаний и избегание тревоги становятся важными мотивациями этого уровня, простирающимися за пределы настоящего или осевого момента вплоть до будущих возможностей. Однако, поскольку пока еще нет каких‑либо мощных и эффективных торможений, данные эмоции будут по — прежнему стремиться к немедленной разрядке [120]. Из‑за такой «непослушной» безотлагательности рассматриваемый этап часто называют стадией «преобладания импульсивности» [243].
Если все сложилось так, как должно быть, младенец выходит из своей первоначальной материальной и плероматической укорененности, пробуждаясь к новому, отделенному от него миру, в котором он уже не является главным действующим лицом. Первичный рай плеромы потерян навсегда.
ОБРАЗНО — ТЕЛЕСНАЯ САМОСТЬ познавательный стиль паратаксис; магический первичный процесс; сенсомоторное завершение формы эмоционального проявления поддерживаемые эмоции, желание, тревога, рудиментарные вожделения волевые или мотивационные факторы исполнение желаний, снижение тревоги, длительное выживание и безопасность формы времени длящееся настоящее разновидность самости нерефлексируемый телесный образ
Природа тифона: резюмеМне бы хотелось завершить этот раздел, обратив внимание читателя на общее мнение западной и восточной психологии относительно того, что на самых низких уровнях развития задействованы биологические функции и процессы. Иными словами, для этих уровней характерны соматические процессы, инстинкты, простые ощущения и восприятие, а также эмоционально — сексуальные импульсы. Мы уже познакомились с западными точками зрения: в системе Пиаже это сенсомоторные области; Ариети говорит о них, как об инстинктивных, экзоцептуальных и прото — эмоциональных; Левинджер называет их до — социальными, импульсивными и симбиотическими; это области «Ид» («Оно») у Фрейда и уроборическая область — у Неймана; у Маслоу это две низшие потребности: физиологическая потребность и потребность в безопасности.
Восточная психология вполне согласуется с такой оценкой. В индуистской веданте это области аннамайя — коша и пранамайя — коша, или, в точном переводе, уровни голода и эмоциональной сексуальности [94]. Буддисты называют их пятью низшими виджнянами, или областью пяти чувств [107]. В йогической психологии чакр это три низшие чакры: муладхара, корневой материальный и плероматический уровень; свадхистхана, эмоционально — сексуальный уровень; и манипура, агрессивно — силовой уровень [329]; в психологической системе буддизма хинаяны — это три низшие скандхи: физическое тело, восприятие — чувство и эмоция — импульс [107]. В Каббале, мистической школе иудаизма, это Малхут (физический план) и Иесод (витально — эмоциональный план) [338]. И все вместе это просто указывает на одну из главных идей Фрейда: «эго — это прежде всего и по преимуществу телесное эго» [140].
Мы видели, что телесное эго — тифон или тело — самость — имеет тенденцию развиваться следующим образом: считается общепринятым, что сначала младенец не может отличать себя от не — себя, субъект от объекта, тело от окружения, иными словами, самость на этом этапе является в буквальном смысле одним целым с физическим миром. «На протяжении ранних стадий, — читаем мы у Пиаже, — мир и самость суть одно — самость все еще, так сказать, материальна». Такую начальную стадию материальной не — отделенности, — «протоплазмическую», согласно Пиаже, — мы выше называли плеромной и уроборической (если мне позволено объединить эти две стадии в резюме). «Плеромная» — старый гностический термин, означающий материальную вселенную — materia prima и virgo mater.[19]«Уроборос» — мифический образ змея, пожирающего собственный хвост, — означает «полностью самоограниченное» (аутизм) и «неспособное распознавать другого» (нарциссизм).
