Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
В 1935 году Георгий Димитров, ветеран болгарских коммунистов и герой известного процесса в Германии, который последовал за поджогом Рейхстага в 1933 году, был избран генеральным секретарем ИККИ76. Ранее для того, чтобы стать членом Политсекретариата, не требовались какие-либо заслуги, поэтому выдвижение Димитрова на пост генерального секретаря и, следовательно, номинального лидера Коминтерна можно объяснить желанием привнести в Коминтерн нечто новое. Димитров получил широкую известность как генеральный секретарь ИККИ, но ничто не может опровергнуть наши предположения о том, что он работал под строгим контролем Сталина.
Отношения между руководством Коминтерна и секциями, его составляющими. Можно задать себе вопрос о том, какие ресурсы были доступны руководству Коминтерна с тем, чтобы заставить принять и, что более важно, фактически выполнить все, что связано с интерпретацией его доктрины. Очевидно, что негативной стороной этой борьбы с целью добиться безоговорочного следования доктрине стали постоянные усилия Коминтерна, направленные на то, чтобы воспрепятствовать проникновению чуждых теорий или устранить те из них, которые полностью или частично расходились с марксистско-ленинской теорией. Что касается организационной структуры Интернационала, то существует три документа, которые представляются нам основными: «Двадцать одно условие приема в Коммунистический интернационал», 1920 год, «Организационная структура коммунистических партий и методы и содержание их работы», 1921 год, а также устав 1928 года.
При вступлении в Коминтерн каждая секция должна была показать, что принимает это двадцать одно условие, составленное Лениным и Зиновьевым в 1920 году и принятое II конгрессом77. Это двадцать одно условие сыграло исторически важную роль раскола социалистических партий Европы, явно уменьшив число симпатизирующих Коминтерну. Условия действительно гарантировали, что каждая партия, входящая в Коммунистический интернационал, следовала бы ортодоксальной теории Ленина о фундаментальных принципах и целях Коминтерна, а также относительно организации, стратегии и тактики.
Можно отметить те условия, которые рассматривали отношения между членами Коминтерна и его центральным руководством. В пятнадцатом условии говорилось о том, что программа каждой партии должна была быть составлена не только с учетом специфических условий, существующих в стране, которую представляет эта партия, но также и в соответствии с решениями Коминтерна. Программа должна быть одобрена конгрессом Коминтерна или ИККИ. В шестнадцатом условии сообщалось о том, что все члены Коминтерна обязательно должны были выполнять его решения. Согласно восемнадцатому условию, все партии обязательно должны были публиковать все самые важные постановления ИККИ. Двадцать первое условие призвало к исключению из коммунистических партий тех членов, которые нарушили принятые обязательства и не подчинялись постановлениям Коминтерна.
На III конгрессе Коминтерна в 1921 году была намечена подробная программа перестройки коммунистического движения в довольно пространных тезисах, названных «Организационная структура коммунистических партий и методы и содержание их работы»78. В главе VII тезисов подчеркивалось, что любая коммунистическая партия «признает руководящую роль Коминтерна» и «директивы и решения интернационала обязательны для исполнения всеми партиями и, что очевидно, для каждого члена партии»79. Кроме того, Центральный комитет Коммунистической партии «отвечает перед съездом партии и перед Исполнительным комитетом Коммунистического интернационала»80.
Устав 1928 года был написан в духе двадцати одного условия. Часть V устава «Взаимоотношения между секциями Коммунистического интернационала и Исполнительным комитетом Коммунистического интернационала» показывает, что наблюдалась сильная концентрация власти в ИККИ и его президиуме. Статья 29 требовала, чтобы центральные комитеты секций, входящих в Коммунистический интернационал, а также ЦК организаций, принятых в качестве сочувствующих, были обязаны присылать ИККИ протоколы своих заседаний и отчеты о проделанной работе. Статья 30 утверждала, что избранные члены центральных руководящих органов коммунистических партий могли бы сложить свой мандат лишь с согласия ИККИ. Отставки, принятые центральными комитетами отдельных секций, не признавались действительными. Статья 31 указывала на то, что секции, входящие в Коминтерн, должны поддерживать тесную организационную и информационную связь, но требовала согласия ИККИ для любого обмена руководящими силами81. Статья 32 говорила о том, что формирование федераций среди секций Коминтерна в целях координирования своих действий требовало разрешения ИККИ, а также то, что федерации должны были работать под его руководством и контролем. Статья 33 требовала, чтобы секции Коминтерна вносили ИККИ регулярные взносы. Более важной представляется статья 34, в которой заявлено требование о том, что съезды отдельных секций могут быть созываемы только с согласия ИККИ82.
В 1935 году VII конгресс Коминтерна призывал ИККИ «избегать, как правило, непосредственного вмешательства во внутриорганизационные дела коммунистических партий» и в связи с этим пересмотреть устав83. Однако не совсем ясно из этой директивы, насколько партии были «эмансипированы» в соответствии с ее положениями. Решение конгресса не исключало вмешательство во внешние организационные дела – отношения секций с ИККИ или с другими секциями, – и при этом это не исключало вмешательства ИККИ в дела тех секций, которые допускали идеологические нарушения. Во всяком случае, решение конгресса, направленное на исправление устава, очевидно, никогда не было претворено в жизнь, и нет никаких свидетельств о том, что вмешательство ИККИ в дела коммунистических партий уменьшилось после 1935 года.
Таковы пункты, записанные в уставе. Что касается фактических случаев вмешательства ИККИ и его органов в дела коммунистических партий, то, конечно, существует значительное количество источников, но в них очень мало документальных свидетельств, и большая часть их носит чрезвычайно субъективный характер. Мы не ставим перед собой цели привести большое количество примеров о фактическом вмешательстве ИККИ в национальные секции. Изучение этого важного вопроса – дело будущего, когда будет написана окончательная история Коминтерна84. Но нам представляется уместным в рамках данного исследования предпринять попытку кратко проанализировать принципы и методы таких вмешательств, которые стали осуществляться еще в досталинский период Коминтерна и были довольно продолжительными и частыми.
В основе взаимоотношений между ядром Коминтерна (ИККИ, президиумом и политсекретариатом) и остальными секциями – коммунистическими партиями, его составляющими, лежал принцип демократического централизма, который часто упоминался в разных источниках, а именно: единство пролетарского интернационализма и дисциплины. В соответствии с этим основным принципом отношения между ИККИ, с одной стороны, и любой секцией, с другой стороны, не были отношениями равных, но, несомненно, регламентировались как отношения между начальником и подчиненным. Рассмотрим, к примеру, резолюцию президиума Коминтерна о споре внутри Чехословацкой коммунистической партии в 1929 году, в которой президиум заявил о том, что отношения между Коминтерном и его секциями не являются отношениями между двумя партнерами, которые ведут переговоры друг с другом, но они основаны на принципе пролетарской дисциплины85. Здесь ясно выдвигается требование о подчинении отдельной секции (партии) центральным органам Коминтерна.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
