– Знаешь, формально есть кое-какое сходство, – наконец признал он. – Но не более того. Я как-то раз встречался с Сандрой, мне надо было взять у нее интервью.
– Да? – удивилась Габриэль. – И о чем вы с ней говорили?
– Мне еще во время учебы в университете заказали статью о сиквелах – продолжениях нашумевших фильмов. А на экраны тогда как раз вышла «Стремительность-2» с Сандрой в главной роли… Мы сидели друг напротив друга – вот как с тобой сейчас – и я могу сказать, что вы очень разные. Что-то во взгляде, какие-то неуловимые черточки… Да, извини, если тебя обижает моя прямота, – спохватился Айден.
– Что ты, наоборот, – пожала плечами Габи. – Меня всегда очень ранило, что меня постоянно с ней сравнивают. Что только я ни делала, чтобы от нее отличаться – все прически перепробовала, волосы перекрашивала, даже стала думать о пластической операции.
– Что ты! Ни в коем случае этого не делай! – воскликнул Айден.
Он и сам не понимал, почему его так напугала подобная перспектива. Но ему ужасно не хотелось, чтобы Габи изменила в себе хоть что-то. Чем-то его подкупало то, что он видел сейчас перед собой, и любая перемена вызывала страх, словно могла вспугнуть нечто едва мелькнувшее у краешка сознания…
– Но у меня карьера рушится, – будничным голосом сообщила Габи, словно оглашала прописную истину. Она столько раз обсуждала проблему с подругами и родителями, что это стало казаться ей чем-то само собой разумеющимся.
– Почему? – не понял Айден.
– А говоришь – кинокритик, – вздохнула Габи. – Должен знать всю эту кухню. Из меня все время пытаются сделать Сандру номер два. А я хочу быть Габи номер один!
– Хочешь – станешь, – уверенно произнес Айден. – Я это говорю именно потому, что кухню знаю. Я, правда, не считаю, будто ваше сходство так велико. Я тебя за Сандру не принял. Но согласись, логичнее предположить, что ко мне на балкон решила влезть Габи, дочь соседей, а не Сандра Галлахер, звезда Голливуда!
Габи снова порозовела. Айден продолжал:
– Но раз ваше сходство общепризнанно, оно тебе только на руку!
– На руку? Каким это образом?
– Таким же, как и сходство самой Сандры с Джулией Берне. Которому она обязана своей карьерой – Сандра сама мне об этом говорила.
– Не может быть! – ахнула Габи. – Сандра и Джулия? Ну и что между ними общего? У Джулии такой характерный большой рот, а у Сандры такая форма скул, которую ни с чем не спутаешь… Гм, ну почти ни с чем. Как их можно сравнивать?
– Зрители скажут так же, когда узнают тебя получше. «Габриэль и Сандра? Но ведь у них и походка разная, и мимика, и играют они каждая по-своему! Что за дурак умудрялся их перепугать?» – Айден так комически изобразил этот монолог кинозрителя, что Габи покатилась со смеху.
– И как это помогло Сандре с карьерой? – поинтересовалась она.
– Очень просто. Пока Джулия купалась в океане всемирной славы и тратила гонорар за фильм «Симпатяга», Сандра бегала с одной киностудии на другую, подрабатывая статисткой. И вот ее заметил один режиссер и со словами «Да это же вторая Берне!» дал ей роль в телесериале.
– Не проще было пригласить саму Берне?
– Которая стоила к тому моменту миллионы долларов? В низкобюджетный сериал? – пояснил Айден и продолжил:
– Это была первая ступень. А потом начались приглашения в более серьезные проекты. Кассовый типаж – это великий козырь. Продюсеры рассуждают так: если одна высокая девушка с карими глазами, длинными каштановыми кудрями и ямочками на щеках превратила фильм со своим участием в блокбастер, то почему бы не сделать ставку на вторую с теми же достоинствами? И они не прогадали – Сандра приносила деньги, ее гонорары росли, а предложения становились все более заманчивыми.
– И ее перестали сравнивать с Джулией Берне?
– Конечно. Ведь она – личность, и это не могло не сказаться на характере ее героинь. Каждая из этих двух актрис добавляет собственный нюанс в палитру, предложенную режиссером. Поэтому их героини при формальном сходстве типажей – такие разные…
Габриэль сидела как громом пораженная, облокотившись на перила, и рассеянно наблюдала за тем, как колышутся листья на деревьях внизу. А потом тихо спросила:
– Айден, скажи: ты все это только что придумал, чтобы меня утешить?
– Вот еще. Не веришь? Погоди минутку. – Айден встал и скрылся в комнате. Вскоре он вернулся с книгой в руке и вручил ее Габи со словами:
– Я купил ее, когда готовил тот самый материал. Дарю, тебе нужнее. Только обязательно прочти, особенно главу о начале карьеры Сандры.
Габи приняла дар и взглянула на глянцевую обложку, которую украшал портрет, так похожий на ее собственное отражение. «Кто есть кто в Голливуде. Актеры: Сандра Галлахер», – гласила надпись на обложке.
– Спасибо, я обязательно прочту, – пообещала она и спохватилась:
– Ой, я засиделась, а ведь ты работал над своей статьей! И надо запереть балкон, пока Моти не решила прогуляться еще разок. К тому же сегодня моя очередь готовить обед.
При упоминании об обеде Айден нахмурился.
– Вы с мужем готовите еду по очереди? – как можно безразличнее спросил он.
– С каким еще мужем? – беспечно расхохоталась Габриэль. – Мы снимаем квартиру на двоих с подругой. Ну, я поеду, а то голодная Моника в поисках, чем бы поживиться, съест весь сырный соус, который я приготовила для заправки спагетти.
– Сырный соус? Ммм… – протянул Айден.
Габриэль уловила намек и задумалась. С одной стороны, ей хотелось бы отблагодарить своего спасителя за чуткость и такт, с которыми он помог ей замять последствия сделанной глупости. Да и расставаться не хотелось – у них нашлось так много общих тем, каждую из которых хотелось бы развить…
Но приглашать Айдена к себе домой вот так, сразу… Хотя справедливости ради стоит отметить, что сама Габи не просто сидела у него в гостях за чашкой чая, но и влезла в квартиру без спроса через балкон, так что уж тут говорить о приличиях!
На самом деле ее больше тревожила реакция Моники. Как объяснить подружке-соседке, что это просто знакомый, самым неожиданным образом материализовавшийся из детства? По опыту Габи знала, что подруга тут же мысленно их обручит и начнет всячески это подчеркивать каждым словом, каждым жестом, каждым взглядом, смущая и Айдена, и ее саму.
Моника была замечательной подругой и искренне желала ей добра. И все бы хорошо, когда б не ее маниакальная одержимость идеей наладить личное счастье Габи.
– Зачем тебе это надо? – спрашивала порой Габи, выпроваживая очередного ухажера. – Если я полюблю и выйду замуж, ты останешься без компаньонки, и тебе придется искать жилье подешевле. Или ты просто мечтаешь избавиться от меня?
– Вот еще, – фыркала Моника. – Хотела бы – давно бы нашла себе в пару не такую зануду. Просто я желаю тебе счастья, а обо мне не беспокойся, я не пропаду.
