– Я не вчера родилась и прекрасно понимаю, что означают такие слова в устах мужчины, – многозначительно протянула Фиона.
– Но тут вы ошиблись. Я не из тех мужчин, которые используют дешевую лесть, чтобы соблазнить женщину. Однако красоту спрятать нельзя. – Его глаза скользнули по ее груди. – И главное, что я ни к чему вас не принуждаю. Но разве может что-то изменить один-единственный поцелуй?
Улыбка чуть тронула его губы.
– Ну а если соглашусь? Что я буду иметь от этого?
– Вы сможете выяснить, проглотил ли я таблетки или спрятал их под языком.
Ей очень хотелось поцеловать его. Он прав: один поцелуй – это пустяк. Маленькое приключение. Всего лишь один-единственный поцелуй…
Отбросив в сторону здравый смысл, она наклонилась и… на несколько минут забыла обо всем на свете.
– Что за лекарства ты мне дала? – пробормотал мужчина, когда, наконец, оторвался от ее губ.
Он сел и, упершись в колени локтями, закрыл руками лицо.
Фиона подняла голову. Пульс стучал у нее в висках, как отбойный молоток.
– Обезболивающее. Кажется, оно должно действовать довольно мягко.
Он откинулся назад на софу.
– Моя голова идет кругом. Мне кажется, я теряю сознание.
Фиона вскочила с софы и бросилась к телефону.
– Я позвоню Пег.
Едва ее соседка сняла трубку, как Фиона скороговоркой выложила ей всю информацию: что она дала Скорпио, в каком количестве и какое действие на него это произвело.
Пег поспешила успокоить ее, заявив, что никакого вреда ему это не принесет, но проспать он может довольно долго.
Положив трубку, Фиона, с одной стороны, почувствовала облегчение, а с другой, ужасное разочарование, ведь вечер закончился так внезапно. Хотя, возможно, это и к лучшему. Ей стоило бы дважды подумать, прежде чем целоваться с этим мужчиной, ведь они почти незнакомы. Но сколько можно держать свои чувства в узде и здраво рассуждать о моральных принципах! А целоваться с ним так приятно!
Фиона быстро приняла душ и, оставив дверь в спальню открытой, забралась в постель. Завтра утром она в последний раз посмотрит на него и уйдет на занятия, а он проснется и наверняка уйдет искать своего… как там его? Бекенфельда! Если только он будет в состоянии это сделать. По крайней мере, без чьей-то помощи… А что, отличная идея!
Фионе даже расхотелось спать, и она, возбужденная, заерзала в постели. Она поможет Скорпио в его поисках, благо она хорошо знает Лас-Вегас, а заодно… Ну, об этом пока лучше не думать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Фиона почувствовала, как рядом с ней прогнулся матрас, и открыла глаза. На часах было шесть утра. Может, это Лотти, справившись с дверью, пришла пригласить ее на утреннюю прогулку? Фиона тут же рассмеялась над собственной глупостью. Чего только не придет в голову спросонья! Лотти… Да эта «Лотти» еле на кровати помещается!
И как же ей поступить в подобной ситуации? Вариантов много. Например, она громко, негодующе кричит и выскакивает из постели с видом оскорбленной добродетели. А можно и не кричать… а просто предложить позавтракать. Или притвориться спящей и ждать, что будет дальше. Последний вариант ей показался наиболее привлекательным. Фиона почувствовала горячие губы Скорпио на своем затылке, совсем не похоже, чтобы ему хотелось кофе с круассанами. Большая рука ласкала ее грудь с неожиданной для такого большого и сильного мужчины нежностью. Наверное, надо все же «проснуться» и устроить ему сцену. Но когда его рука скользнула по ее животу вниз, а кончик языка обвел ее ухо, она отбросила все предосторожности и, затаив дыхание, стала ждать продолжения.
– Тамра… Тамра?
Фиона резко повернулась и села на постели. Его глаза были плотно закрыты, большие руки спокойно лежали на простыне. Он спал. Он даже не заметил, что ее уже нет рядом с ним. В его подсознании она была кем-то еще. Кем-то, кто наполнял его сновидения. Тамрой, не Фионой.
Может быть, он лгал, когда говорил, что у него нет привязанностей? Может быть, Тамра – это его жена или подруга? У себя в баре она встречала сколько угодно подобных мужчин, готовых рассказать любую историю, лишь бы затащить тебя в постель. Но если он обманул ее в том, что у него нет постоянной женщины, то, может быть, он обманул ее и в другом. А вдруг он все-таки связан с преступным миром? Ей необходимо это выяснить. И чем скорее, тем лучше.
Фиона встала, прошла на цыпочках в ванную, надела черные вылинявшие шорты и голубую майку с надписью поперек груди «Не трогай меня!». Крадучись вернулась в комнату, достала из кошелька ключи и, натянув на ноги красные мокасины, выскользнула за дверь, испытывая угрызения совести, что оставила бедную Лотти скулить на кухне, и легкое чувство вины за то, что собиралась сейчас сделать. Но это было совершенно необходимо для ее безопасности.
Почти бегом проделав весь путь от дома до стоянки машин, она открыла багажник белого седана и, обнаружив там черную нейлоновую сумку, нерешительно потянула за молнию.
Первым делом она достала кошелек, набитый сотенными купюрами. Деньги от продажи наркотиков? О боже, ей оставалось только надеяться, что нет.
От резкого звонка телефона она вздрогнула и выронила кошелек. Сотенные купюры разлетелись по черной резине багажника. Покопавшись в сумке, Фиона вытащила из бокового кармана что-то вроде огромного носового платка, потом какую-то золотую ленту и, наконец, добралась до телефона. Стоит ли ей отвечать на звонок?
Поколебавшись немного, она нажала на кнопку, но ее «алло» было встречено гробовым молчанием. Наконец абонент отозвался.
– Я, должно быть, ошибся номером.
– Возможно, и нет, если вам нужен Скорпио.
Еще одна долгая пауза.
– Кто это?
– Сначала сами представьтесь.
– Александр Кент, коллега Дарина.
Дарин? Ага, один обман раскрыт.
– Вы тоже из полиции?
– В некотором роде. А вы в каких с ним отношениях?
– Я его друг. – Она наклонилась и, удерживая телефон плечом, стала собирать деньги. – Он сейчас подойти не может. Спит. Может быть, вы хотите ему что-нибудь передать?
– Вам необходимо разбудить его.
Фиона наморщила нос, услышав повелительные нотки в далеком голосе.
– Это может оказаться не так-то просто.
Последовал нетерпеливый вздох.
– Может быть, все-таки попытаетесь, мисс?..
– Пауэрс. Мне очень жаль, но он совершенно обессилен после вчерашней ночи.
– А что случилось вчера ночью?
Конечно, ей нетрудно было бы сообщить своему собеседнику некоторые детали, но кто знает, могла ли она ему доверять?
