— А я хожу на работу пешком! — Саймон был рад такому ответу, ведь это означало, что они поедут сейчас вместе на его машине.
Распахнув перед Кейт дверцу взятого напрокат шикарного «мерседеса», Саймон произнес:
— Ваш экипаж подан, миледи! — Он с удовольствием наблюдал за Кейт, которая в восхищении разглядывала приборную панель и благоговейно проводила рукой по кожаной обивке салона. Саймону представилось, как ее руки гладят его тело, но веселый возглас прервал его эротические фантазии.
— Вот это да! Спутниковая навигация! Джесси будет в восторге от этой машины. — Заметив непонимание во взгляде Саймона, она пояснила: — Джесси — это мой сын.
Саймон непроизвольно резко и с силой захлопнул дверцу с ее стороны и, обойдя машину, сел на водительское место. Значит, у нее есть ребенок! Трясущимися, непослушными пальцами он включил зажигание и уронил руки на колени, пытаясь успокоиться. Его разум отказывался верить в то, что у этой милой женщины с ее волшебной улыбкой, золотыми волосами, забранными в высокий хвост, раскачивающийся при ходьбе, — у этой очаровательной девушки есть сын. Саймону хотелось вопить от злости. Нет, не может быть, наверное, он ослышался.
— Значит, говоришь, у тебя есть сын?
— Да, Джесси. И как все мальчишки, он обожает всякую технику. Разве Фелиция тебе о нем не рассказывала?
— Нет. — Саймон старался казаться безразличным, надеясь, что выражение лица не выдаст его состояния.
Кейт повернулась и, чуть нахмурившись, пристально на него посмотрела:
— Саймон, а что она тебе вообще рассказывала?
— Э-э… ее послания были весьма лаконичны. — Похоже, сестренка не сочла нужным рассказать ему о многом. Тем не менее, как ни странно, эта тема показалась теперь Саймону более безобидной и безболезненной, чем обсуждение сына Кейт и его пристрастий.
— Саймон, а когда ты прилетел в Австралию?
— Сегодня утром.
Глаза Кейт округлились от удивления, и она воскликнула:
— Что! Боже, да ты, наверное, с ног валишься от усталости!
«Валюсь, да только не от усталости», — подумал Саймон.
— Все-все, едем скорее домой. Примешь душ, выпьешь чего-нибудь освежающего и снова почувствуешь себя человеком!
Участие и энтузиазм, звучащий в ее голосе, немного отвлекли Саймона от тягостных мыслей, и он улыбнулся в ответ. Перед этой женщиной просто невозможно устоять. Ее эмоции, ее душевное состояние заразительны! Да она просто колдунья какая-то!
Колдунья с ребенком. Улыбка мгновенно сошла с его лица.
— А когда увидишь, какой обалденный вид открывается с моей веранды, то просто забудешь про все на свете! Итак, программа следующая: душ, а потом бокальчик пива в саду. Как тебе?
— Звучит заманчиво, — откликнулся Саймон, а про себя подумал: «Да только вот ребенок в эту картину никак не вписывается».
Следуя указаниям Кейт, они очень быстро доехали до места. Обшитое белым сайдингом неказистое строение, открывшееся взору, не соответствовало ни одному из известных Саймону стилей архитектуры. Оно разительно отличалось от своих двухэтажных, отделанных кирпичом строгих соседей. Все окна в доме Кейт были распахнуты, и в них развевались легкие белые занавесочки.
— Когда этот дом купили, в нем было всего две комнаты и веранда. Отец потом его надстроил и расширил, — с гордостью прокомментировала Кейт.
— Да, выглядит весьма… оригинально, — отозвался Саймон. Отвлекшись от дома, он засмотрелся на серебряный медальон в виде дельфина, который блестел на груди Кейт в вечерних лучах солнца. Дельфин был гибкий, озорной — почти как сама его владелица. Саймону нестерпимо захотелось тронуть ложбинку, в которой устроился серебряный медальон.
— Идем, покажу тебе такое, что ты просто с ума сойдешь!
Он и так уже сошел с ума — из-за нее. Но ему вовсе этого не хочется теперь: не хочется чувствовать, как от ее улыбки мурашки бегут по всему телу, не хочется замечать, с какой плавностью и грацией, словно в воде, она движется, не хочется поддаваться фантазиям о том, как выглядит ее обнаженное тело… Не хочется, нельзя! Саймон перехватил руку Кейт, потянувшуюся было открыть входную дверь, и задал волнующий его вопрос:
— Ты замужем? У твоего ребенка есть отец?
Кейт с удивлением посмотрела на спутника и улыбнулась так, что его бросило в жар:
— Ну конечно, Саймон, у него есть отец. Как ты понимаешь, чтобы появился ребенок, нужны двое. Но я не замужем. — Она слегка нахмурилась. — Неужели ты считаешь, я стала бы целоваться с тобой и согласилась бы на ужин, если бы у меня кто-то был? Может, в ваших кругах это и в порядке вещей, но мне на самом деле неприятно, что ты так обо мне подумал. — Она посмотрела на схватившую ее руку, и ревнивец спешно разжал пальцы, от которых на нежной женской коже остались четкие следы. Саймон устыдился своей несдержанности. Кейт так добра к нему, а он…
— Извини, я не думал ничего такого. Просто… — он замешкался, подыскивая слово.
— Запаниковал?
— Точно. — Господи, ну и денек. Безумие мечтать о том, что между ними может что-то быть. Хотя впереди ведь целых две недели. Если она не против… В конце концов, этот ребенок когда-то же спит, так что… Нет, надо прийти в себя, выспаться и подумать обо всем этом на свежую голову.
Кейт тем временем открыла дверь и провела своего гостя через заваленную всяким добром прихожую к раздвижным стеклянным дверям на веранду. Раскрыв их, она отступила в сторону:
— Вот, смотри!
Саймон с трудом заставил себя перевести взгляд с нее на открывающийся из дверей вид — и замер в благоговейном восторге. За полоской кустарника с желтыми и красными цветами, за белой линией пляжа до самого горизонта, насколько хватало глаз, раскинулась спокойная водная гладь, позолоченная лучами заходящего солнца. Внезапно на смятенную душу англичанина снизошли умиротворение и покой.
— Правда, красиво? — прошептала Кейт.
— Просто удивительно. — Саймон неосознанно также перешел на шепот, не желая нарушать воцарившуюся в мире и в душе тишину и спокойствие.
— Когда Фелиция это в первый раз увидела, она тоже буквально онемела. На моей памяти это был один из двух случаев, когда она лишалась дара речи. — Кейт не отводила глаз от пейзажа: созерцание красоты будто бы возвращало ей силы, растраченные за день.
— А какой был второй случай?
— Ну, об этом она тебе сама как-нибудь расскажет. — Взгляд Кейт потеплел при воспоминании.
Но тут идиллию нарушил звонкий мальчишечий голос:
— Мам, привет!
Со стороны соседского сада к ним мчался белобрысый паренек. При виде его лицо Кейт озарилось такой теплотой и любовью, что у Саймона защемило сердце.
— Представь, я заработал шесть очков! Целых шесть!
